Лёгкий, ненавязчивый романчик 
72 
Рука, вновь сжавшая ее плечо, заставила Лайонин поднять глаза и увидеть лодки. Ей помогли встать. Сначала она не заметила Ранулфа: муж шел, низко склонив голову. Но, уверившись, что он спасен, Лайонин рухнула на песок и закрыла лицо руками. Плечи беспомощно опустились. Она будто разом ослабела. Кто-то обнял ее за плечи и помог встать.
Лайонин с трудом подошла к лодке и увидела, что Ранулф пристально смотрит на длинный мокрый сверток, лежавший у него на коленях. Заметив жену, он сперва растерялся, а потом обозлился.
– Кто позволил ей находиться здесь? – прорычал он тому, кто оказался ближе всех.
– Она спасла твою неблагодарную шкуру, так что не смей говорить о ней в таком тоне!
От такой отповеди Ранулф еще больше растерялся. До этой минуты никто из его людей не смел говорить с ним подобным образом.
– Потолкуем об этом позже… Возьми это, – бросил он, отдавая сверток Сэнневиллу. – Это девушка, так что обращайся с ней поосторожнее.
Дождь сменился моросью, и солнце храбро старалось прорваться сквозь тучи. Промокший насквозь Ранулф вышел из лодки и недоуменно воззрился на гребцов, явно старавшихся держаться подальше от его жены. Они вели себя так, словно боялись маленькой женщины.
– Что ты успела натворить за эти несколько часов, и почему мои люди считают возможным отчитать меня при всех, тогда как гребцы трясутся в страхе при одном взгляде на тебя?
– Ранулф…
Губы Лайонин задрожали. Еще секунда – и она оказалась в его объятиях, сотрясаясь от бурных рыданий. Он прижимал жену к себе, испуганный силой ее чувств.
– Пойдем, дорогая, – уговаривал он, гладя ее по голове. – Я жив и здоров. Я вернулся. Пожалуйста, перестань. Не плачь. Я этого не вынесу.
Она жалостно шмыгнула носом, пытаясь успокоиться.
– Когда они вернулись без тебя, я словно с ума сошла… О, Ранулф, они хотели тебя бросить!
Он сурово оглядел стоявших рядом мужчин:
– Это что еще? Вы позволили бы мне утонуть?
– Конечно, – рассмеялся Корбет. – Мы думали, с вами все покончено, но миледи не пожелала для вас водяной могилы. Теперь-то она смирная, но куда буре до нее! Клянусь, моя кровь замерзла от страха! Я думал, она велит казнить нас всех. Ранулф понимал, что хотя Корбет шутит, какая-то доля правды в его словах есть. Белоснежные зубы Льва блеснули в улыбке.
– Она Львица! – гордо воскликнул он, поднимая ее на руки и унося на вершину холма. Там он оставил ее и отправился посмотреть на Тая, который храбро простоял на месте в продолжение всей бури. Лайонин отошла, чтобы увести от скал своего вороного жеребца.
– Миледи!
Она удивленно подняла глаза и, увидев метнувшегося навстречу Маларда, едва успела отступить. Мощное тело рыцаря тяжело приземлилось у ее ног.
– Лайонин, не шевелись!
Она в полном недоумении уставилась на Ранулфа, осторожно кравшегося к ней. Лайонин боялась моргнуть. Очевидно, опасность близка. Но что ей грозит? Может, сюда забежал хищный зверь, испугавшийся бури? Поэтому она лишилась дара речи, когда Ранулф вырвал из ее рук поводья вороного. Тот откинул голову и заржал, перебирая передними ногами.
– Да что это с вами? – взорвалась она. – Вы пугаете бедное животное!
Выхватив поводья, она стала гладить бархатный нос, чтобы успокоить жеребца. Животное опустило голову и боднуло ее в плечо.
Она оглянулась на мужа и стражей. Те смотрели на нее с разинутыми ртами и, немного опомнившись, дружно расхохотались, сначала тихо, потом все громче и громче, пока весь берег не огласился смехом. Люди один за другим валились на песок, держась за животы, и вскоре у ее ног в грязи и глине извивались все восемь мужчин.
– Простите, милорд, – прохрипел, отдуваясь, Сэнневилл, – но вы пугаете мою лошадь.
– Даже конский хвост весит больше, чем она, – пробормотал Герн, снова разразившись смехом.
– А лица гребцов! Новый взрыв смеха. Ранулф хохотал громче всех:
– Ей в самом деле это удалось? Эдкинс выглядел до смерти перепуганным!
– А я-то, я-то как трясся от страха! Клянусь, она выросла до двадцати футов, и шум бури казался птичьим пением в сравнении с ее громовым голосом.
– Мой жаворонок? – вскричал Ранулф. – В разговоре с Эдуардом я назвал ее жаворонком. Видел бы он ее сейчас!
Они еще смеются над ней! Но ведь она не сделала ничего смешного!
– Не хотелось бы мешать вашим развлечениям, – произнесла она ледяным тоном, – но я возвращаюсь домой, к своему очагу.
72 
