Особенно,... 
150 
— Сказал. Но между тем, чтобы знать о чём-нибудь, и увидеть это своими глазами — большая разница.
— Ты привыкнешь. — Она остановилась около профа, наклонилась к нему и поцеловала, затем хихикнула, выпрямилась и одарила меня столь горячим приветствием по случаю моего возвращения домой, что у нас с ней из глаз потекли слёзы, — и это, несмотря на то что на ней был громоздкий скафандр, хотя и с отстёгнутым шлемом. Затем она снова повернулась к Стью и принялась целовать его.
Он немного отстранился. Вайо прекратила поцелуи.
— Стью, мне что, нужно опять перекраситься в коричневый цвет для того, чтобы ты был рад меня видеть?
Стью взглянул на меня и поцеловал её. Вайо постаралась затянуть этот поцелуй насколько возможно, — так же, как она сделала, приветствуя меня.
Только позже я понял, почему он так странно себя вёл. Стью, что бы он там ни пытался утверждать, всё ещё не был селенитом, а за то время, что они не виделись, Вайо вышла замуж. Вы можете спросить: а при чём здесь это? Но на Терре это меняет всё дело, а Стью всё ещё не сумел до конца осознать, что на Луне леди — сама себе хозяйка. Бедняга думал, что я могу обидеться!
Мы впихнули профа в скафандр, затем сами надели скафандры и покинули корабль. Под мышкой я нёс пушку. Как только спустились вниз и миновали шлюз, мы стащили с себя скафандры, — и мне было лестно увидеть, что на Вайо было измявшееся под скафандром красное платье, то самое, которое я купил ей целую эпоху назад. Она разгладила его, и юбка вспыхнула как пламя.
Помещение, предназначенное для иммигрантов, было пустым, если не считать того, что вдоль стен стояли в ряд человек сорок, выглядевшие как только что привезённые ссыльные, — все были в скафандрах с пристёгнутыми шлемами. Это были жители Терры, которые собирались вернуться домой, туристы, застрявшие здесь из-за заварухи, и несколько учёных. Их скафандрам предстояло остаться на Луне — перед тем как корабль взлетит, скафандры должны были выгрузить. Я взглянул на них и подумал о пилоте-киборге. Когда «Жаворонок» готовили к этому полёту, с него сгрузили всё, что можно, так что на борту оставалось всего три амортизационных кресла и перегрузки этим людям придётся переносить лёжа на полу, и если шкипер не проявит осторожности, то землян просто размажет по этому самому полу.
Этими соображениями я поделился со Стью.
— Не волнуйся, — сказал он. — У капитана Лереза на борту имеются поролоновые подушки. Он не допустит, чтобы с этими людьми что-то случилось; они для него теперь — полис по страхованию его жизни.
21
Моя семья, все тридцать с лишним человек, от Деда до грудных младенцев, ждала нас на выходе из следующего шлюза, расположенного на один уровень ниже. Встреча была весьма прочувствованная — множество слёз и поцелуев, и на этот раз Стью уже не пытался отпрянуть. Малышка Хейзел превратила свои поцелуи в настоящую церемонию — у неё с собой были «кепки свободы», и она водрузила по одной на голову каждого из нас, а затем расцеловала. Это послужило сигналом для всей семьи — у каждого из них на голове появилось по кепке, а я, неожиданно для себя, прослезился. Возможно, чувство патриотизма проявляется именно так — у человека перехватывает дыхание и он так счастлив, что ему больно от этого. А может быть, я ощущал всё это потому, что снова был с теми, кого люблю.
— А где Слим? — спросил я у Хейзел. — Его что, не пригласили?
— Он не смог прийти. Он — младший распорядитель на церемонии вашей встречи.
— Церемония встречи? Да нам не нужно никакой встречи, кроме этой.
— Увидишь.
И я увидел. Хорошо ещё, что семья пришла встретить нас, потому что ещё какое-то время только эта встреча да поездка в Л-Сити (мы заняли целую капсулу) оставались единственными моментами, когда мне удалось их увидеть. На станции подземки «Западная» собралась ревущая толпа, у всех на головах были «кепки свободы», нас троих на руках донесли до Старого Купола. Мы были окружены телохранителями из числа стиляг, которые, сцепившись локтями, пробивали дорогу сквозь распевающую песни и выкрикивающую приветствия толпу. На юношах были «кепки свободы» и белые рубашки, а их подруги были одеты в белые джемперы и красные шорты — под цвет кепок.
На станции я получил множество поцелуев от женщин, которых я не видал ни раньше, ни потом, и то же самое произошло ещё разок, когда нас опустили на пол в Старом Куполе. Мне оставалось только надеяться, что меры, к которым мы прибегли взамен карантина, были достаточно эффективными — иначе половина Л-Сити сляжет с гриппом, а то и с чем-нибудь похуже.
150 
