очень нудно 
49 
Только сейчас Ярослав вспомнил и запоздало удивился: а как же образ темноволосого загорелого античного атлета высоченного роста с широкими плечами в обрамлении бицепсов и трицепсов, которого он своим собственным третьим глазом видел во время второй беседы с Ксенией? С первых же страниц записок «атлет» стал утончаться, обретая аристократичную, слегка сутуловатую худощавость, а волосы постепенно выгорели до пепельно-русых. Ярослав будто слышал знакомый веселый голос с нотками самодовольства: «Как мы над тобой подшутили, а?» Теперь все сомнения были изгнаны синим по белому выведенным коротким именем, и Ярослав окончательно осмыслил: то, каким женщина видит своего избранника, порой не совпадает с его истинным обликом. Если же мужчина с нею согласен, то до истины вовсе не доищешься, пока не увидишь этого человека живьем! Например, Гриша самого себя видит мрачным шкипером, густо заросшим темной щетиной. Темноволосым восприняла его и Ксения из-за пегости, вызванной сединой. В итоге темная шевелюра стала одной из самых устойчивых и правдоподобных характеристик мысленного образа.
Ярослав уже добрался до цели своих изысканий – имени героя записок, однако по инерции продолжал читать.
«Рассказывает ей, в каком яхт-клубе состоит сам. С мальчиками тоже активно общался, но так и не познакомился. Похоже, опять проверял меня на глупую ревность: зачем еще ему восемнадцатилетняя барышня? Я стояла рядом и благодушно улыбалась: хорошо, что он нашел, с кем поговорить, а то у меня на это нет сил!
Он потом много раз заводил беседы о ревности. Убеждал в прописной истине, что мужчина по природе своей должен заглядываться на многих женщин. Однажды он среди других фото случайно показал мне на компьютере изображение обнаженной женщины в бане: милое лицо, длинные распущенные природно светлые волосы, мягкие формы. Я отнеслась к этому фото спокойно: ну, какая-нибудь бывшая пассия, только не ясно, почему он расстался с такой красивой и милой. А он смущенно прогнал с экрана фотографию без комментариев. Позже в тот же день в сильном подпитии с пафосом говорил: «Увидела фотографию обнаженной женщины – а ты не ревнуй! Может, это просто знакомая!» Я и не думала ревновать: сейчас-то он мой и не изменит – я знала! Еще: «Ненавижу глупую ревность!» Но в тот момент на берегу он этого не говорил, а я догадалась: проверяет! Еще: «Я – двухмакушечный. У меня всегда в жизни два увлечения, две страсти. Но, слава богу, к женщинам это не относится. В один период у меня только одна женщина. Я не разрываюсь между двумя». Безоговорочно поверила ему. Потом поняла: он делает другой выбор – между женщиной и независимостью. Свобода каждый раз оказывается более желанной возлюбленной.
Выбирали лодку, разбирались с размером (уместятся ли двое) и такелажем. Я стояла рядом, слушала непонятные разговоры. На меня поглядывали как на женщину, которую мужчина собирается катать на яхте, ублажать и развлекать. Чуточку неловко перед молодежью: не глуповато ли в моем и его возрасте демонстрировать публике период активного ухаживания?! Вспоминать странно, будто о другой жизни! Теперь не смутилась бы. Ведь приятно на самом деле, когда красиво ухаживают – в любом возрасте! Я никогда прежде не находила романтики в парусах… И с ним видела, скорее, изнанку этой красоты: тяжелый труд, длительная, занудная подготовка, сырость от протекающего днища лодки, теснота, ограниченность движений… И что удивительно, все это успела принять и полюбить! Мнение подруги-литературоведа: феномен «Душечки». Возможно…
Стали готовить лодку. Сидела на пеньке на берегу и радовалась, что они там так долго возятся и моя помощь не требуется: не надо напрягать голову!
Долго ли, коротко ли, поплыли. Стал объяснять, что, когда он перекидывает гик на другой борт, надо срочно пригибать голову, иначе ее снесет. Головы лишаться так не хотелось, хоть она и сильно болела! Обещал заранее давать команды. Я всю дорогу боялась и голову старательно берегла. Однажды он забыл дать команду, я пригнулась сама, а он потом все-таки вспомнил, извинился. Еще надо пересаживаться с борта на борт, так как он перемещается с каким-то канатом в руках, чтобы держать гик, а я для равновесия должна оказаться на другом борту. Причем желательно, чтобы мы пересаживались одновременно. А я-то надеялась, что на лодке меня с моей бедной головой наконец перестанут колыхать! Смирилась с судьбой и изо всех сил старалась поддерживать разговор. Даже полегчало немного.
49 
