17

Милая Терра, Мать Миров! Какой поэт, удостоился ли он видеть ее или нет, не пытался выразить тоску человека по своей колыбели… ее прохладные зеленые холмы, покрытые легкими облаками небеса, бурные океаны, ее теплое материнское очарование.

Торби впервые увидел легендарную Землю на экране Почтового Курьера Гвардии «Ариэль». Капитан Н'Ганги, капитан почтового судна, добавил мощности и показал ему заостренные тени египетских пирамид. Торби никогда не слышал о них и смотрел не туда. Но ему понравилось разглядывать планету из космоса, раньше у него никогда не было такой возможности.

На «Ариэле» Торби скучал. Почтовик состоял из амортизаторов и полезной загрузки, в команде три инженера и три астронавигатора – они либо несли вахту, либо спали. Начало было неудачным, капитан Н'Ганги был сердит из-за того, что ему «навязали пассажира» с «Гидры» – почтовые суда не любят задерживаться, они предпочитают лететь напрямик.

Но Торби вел себя хорошо, подавал блюда за завтраком и обедом, а остальное время проводил, роясь в библиотеке (ящик под койкой капитана), когда они приблизились к Солнцу, командир уже почти примирился с ним… но тут поступил приказ приземлиться не на Базе Гвардии, а на посадочной площадке Галактических Предприятий. Но Н'Ганги все-таки с чувством пожал Торби руку, когда вручал ему характеристику и жалованье, выданное казначеем.

Торби не успел спуститься по веревочной лестнице (у почтовых курьеров нет подъемников), как за ним поднялся лифт. Он остановился у самого люка, войти было легко. Его встретил человек в форме космонавта Галактической Службы: – Мистер Радбек?

– Это я – кажется.

– Пройдите, пожалуйста, сюда, мистер Радбек.

Лифт доставил их в красивый зал на уровне земли. После недель, проведенных в тесной стальной коробке, Торби выглядел не очень чистым и аккуратным и потому немного смущался. Он огляделся.

В зале было человек восемь-девять, двое из них – седые и самоуверенные мужчины, одна – молодая женщина. Одежда каждого стоила годового жалования гвардейца. По отношению к мужчинам Торби этого не понял, но его глаз маркетера отметил дорогой наряд женщины, понадобились немалые деньги, чтобы выглядеть так скромно и вместе с тем вызывающе.

По его мнению, эффект портила высокая, точно башня, прическа, всевозможных оттенков – от зеленоватого до золотого. Его удивил покрой ее платья, он видел красивых леди на Джаббале, где благодаря климату одежда была лишь видимостью, но здесь обнажались по-иному. Торби с беспокойством понял, что ему опять придется привыкать к новым обычаям.

Важного вида мужчина пошел ему навстречу, когда он выходил из лифта:

– Тор! Добро пожаловать домой, мальчик! – Он стиснул руку Торби. – Я Джон Уимсби. Сколько раз я качал тебя маленького на коленях! Называй меня дядя Джек. А это твоя кузина Леда.

Девушка с зелеными волосами опустила руки на плечи Торби и поцеловала его. Он не вернул ей поцелуй, он был слишком взволнован.

Она сказала:

– Как чудесно, что ты дома, Тор.

– А-а, спасибо.

– А теперь поздоровайся с дедушкой и бабушкой, – заявил Уимсби. – Профессор Брэдли… и бабушка Брэдли.

Брэдли был старше, чем Уимсби, подтянутый и прямой, с брюшком и аккуратной бородкой; одет он был, как и Уимсби, в простой пиджак свободного покроя и короткую перелину, но не так богато. У женщины было милое лицо и внимательные голубые глаза; одета она была не так экстравагантно, как Леда, но со вкусом. Она клюнула Торби в щеку и ласково сказала:

– Как будто мой сын вернулся домой. Пожилой мужчина энергично пожал ему руку:

– Это просто чудо, сынок! Ты так похож на нашего сына – твоего отца! Правда, дорогая?

– О, да!

Ему задавали какие-то пустяковые вопросы, на которые Торби отвечал, как мог. Он был ужасно смущен и сознавал это; он гораздо больше растерялся от знакомства с этими чужими людьми, которые признали его своим кровным родственником, чем когда его усыновили на «Сизу». Эти старики – дедушка и бабушка? Торби не мог этому поверить, хотя скорее всего это была правда.

  77