Последние отзывы

  49  

— Тем не менее не надо так сильно переживать о том, что о тебе подумают другие, — сказала Хоуп.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе не стоило вчера говорить Лидии, что твой ребенок не является незаконнорожденным.

— Мой ребенок им и не является. Я вышла за Эрвина замуж, прежде чем прийти к нему в постель.

— С точки зрения закона это не брак, Фейт.

— А с моей — брак.

— Я это понимаю. Но ты же не будешь всем подряд объяснять, что ты из общины многоженцев в Супериоре.

— А почему нет? Ты же только что сказала, что меня не должно волновать, что обо мне подумают.

Звякнув ложкой о чашку, Хоуп стала размешивать сливки. Как же объяснить Фейт, что с прошлым лучше порвать полностью?

— Обычно это так и есть, — сказала она. — Но тебе надо еще уметь защищать себя. Ты же не хочешь, чтобы в тебе видели ненормальную, а по твоему запятнанному прошлому судили твоего ребенка.

— Именно потому, что пекусь о репутации моего ребенка, я и не хочу, чтобы кто-то считал его или ее незаконнорожденным.

— В наши дни мало кто сторонится внебрачных детей или одиноких матерей. — Хоуп положила ложку. — Давай сделаем проще. Среди восемнадцатилетних девушек редко, но все же бывают разведенные. Почему бы тебе не говорить окружающим, что ты развелась?

Фейт подалась вперед:

— Хочешь сказать, что я должна лгать?

Хоуп попыталась придумать, как сделать это для сестры более приемлемым.

— На самом деле нет, — сказала она. — Я просто считаю, что тебе не обязательно рассказывать об Эрвине и своей предыдущей жизни. Лучше иметь готовую историю на случай, если кто-то спросит.

Фейт стала крутить в руках подставку для посуды.

— Готовую историю. То есть ложь. Похоже, подсластить пилюлю уже не удастся.

— Думаю, что да.

— Ложь — это грех.

— Я знаю.

— И считаешь, что это не имеет значения?

— Имеет. Но гораздо большее значение будет иметь то, что ты забудешь все, что было с тобой в прошлом, и расчистишь себе дорогу в лучшее будущее. То, что было в Супериоре, никого не касается.

Наступило молчание.

— Фейт?

— Действительно, никого не касается, — спустя несколько секунд признала Фейт.

— Почему бы тебе не сказать, что ты жила в районе Солт-Лейк? И это даже не будет натяжкой, поскольку ты действительно там бывала. А если кто-то захочет подробностей, можно сказать, что ты только что закончила школу «Мюрей Хай».

— Но я уже сказала правду Лидии.

— Ей можно. И я с ней поговорю. Только больше никому, ладно?

Снова продолжительное молчание.

— Ты меня понимаешь? — спросила Хоуп. — Мы ведь на одной стороне?

Сестра в конце концов кивнула, и Хоуп почувствовала, что улыбается. Фейт была сильнее и взрослее, чем она могла мечтать. Даже если она была несколько излишне пай-девочкой.

— Отличная работа! — Она понимала, что подгоняет удачу, но не удержалась и добавила: — И еще мне кажется, что тебе стоит снять старомодное платье, которое ты таскаешь на себе все время, и надеть то, что мы купили тебе в Сент-Джордже.

— Может быть.

Ее ответ подстегнул Хоуп сделать еще один шаг вперед.

— А еще сделать тебе прическу и, может, даже нанести небольшой макияж.

На этот раз Фейт широко раскрыла глаза:

— О нет. Я не могу.

— Это помогло бы тебе найти мужчину, о котором ты говорила.

— Какого еще мужчину?

— Мужчину твоей мечты.

Фейт перевела взгляд на шлепанцы.

— Маме бы это не понравилось. Она бы сказала, что я продала душу дьяволу.

— Эрвин и есть дьявол, — сказала Хоуп. — А мамы здесь нет.

Лидия не ожидала увидеть Хоуп до назначенного Фейт ультразвука и очень удивилась словам Триш, когда та легонько стукнула в открытую дверь и сказала:

— Пришла Хоуп Теннер. Она хочет с вами поговорить. Мне впустить ее?

Оттого что Хоуп опять здесь, и так скоро, у Лидии на нервной почве забурчало в животе, напоминая, что она снова забыла пообедать. Она частенько уходила с головой в работу, не замечая, что полдень уже давно прошел. Тем более что Девон теперь не работала в центре. Ведь именно она всегда ворчала, что Лидии надо размеренно питаться, и приносила ей сандвичи или салаты из популярного в городе кафе.

Девон…

— Лидия? Вы слышали, что я сказала? — переспросила Триш.

Лидия заставила свое лицо принять выражение спокойствия.

— Извини.

  49