ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  45  

– Бог в помощь, Илья Ильич! – приветствовал «местного летописца» Рязанов.

– Здравствуйте, здравствуйте, Иван Иванович! – сказал Армалинский. – А я, представьте, огородничаю. Землица здесь неважная, да и мои таланты по сей части невелики, однако кое-какие томаты вырастил! А также морковь, зелень к столу, кабачки… Пробовали ли вы оладьи из кабачков?

– Не довелось.

– О! Знал бы, сделал бы вам сюрприз, ну да ништо, тотчас велю Секлетее поджарить. И не противьтесь, Иван Иваныч, я и сам проголодался, а вы человек молодой, энергия у вас куда скорее расходуется, стало быть, и кушать вам нужно чаще. Секлетея!

Из дому выглянула старуха и перекрестилась, глянув на арапа.

– Секлетея, сделай нам с Иваном Ивановичем оладушек, будь так добра, – распорядился Армалинский. – И собери на стол, да самовар поставь.

Старуха исчезла, успев перед тем еще раз меленько перекреститься.

– В прошлом году, представляете, вырастил даже баклажаны! – сказал с гордостью Армалинский и неожиданно перешел на французский: – On prepare beaucoup de plats delicieux a base d'aubergine[11]. К сожалению, сей эксперимент удался лишь один раз, потому предложить отведать не могу. Вянут и сохнут. Может быть, в следующем году, если повезет!

Рязанов вспомнил недавнее предупреждение Миклашевского («коли заговорил по-французски, значит, плохо дело»), но стоявший по колено в каких-то зеленых кустиках Армалинский вовсе не походил на умалишенного. Да он и давеча на веранде тоже по-французски говорил, и тоже выглядел вполне нормальным… Про воздух разве не к месту ввернул, но и то – сам с собою, не для беседы.

– Вы, помнится мне, французским языком владеете? – осведомился Армалинский, точно подслушал мысли Рязанова.

– Разумеется, Илья Ильич.

– Тогда вам легко станет меня понять. Практикуюсь изредка… On ne pourrait trop le repeter[12]. Все же нужно заканчивать с огородом, – сказал Армалинский, глядя на гостя. – Идемте в дом, я только умою руки.

Арап все так же возился с башмаком, не обращая никакого внимания на гостя. Работал он умело, на зависть иному сапожнику.

– Моисей! – позвал Рязанов.

Арап поднял голову, посмотрел на него умными глазами, огромные белки которых были испещрены страшными кровавыми прожилками, и вздохнул.

– Тебя зовут Моисей?

Арап снова вздохнул, показал зачем-то шило и дратву и вернулся к своему занятию.

– Ровным счетом ничего не понимает, господин Рязанов, – с сожалением констатировал незаметно подошедший Армалинский. Рязанов только сейчас увидел, что «рамоли» бос, порты его засучены, а ноги испачканы землею. Так он и в дом пошел, с грязными босыми ногами, но тщательно, с медицинской старательностью, умыв перед тем руки. – Разве что интонации… Глядит смышлено, собака собакою.

Внутри дома Рязанов обнаружил именно то, что обнаружить ожидал: разбросанные тут и там книги, старую мебель с протершейся обивкой, большое бюро, целых четыре барометра на стене, физические приборы, микроскоп, различные банки и плошки – пустые и заполненные чем-то мутным, что Иван Иванович разглядывать поостерегся. Русская печь, свойственная более крестьянским избам, говорила о не бог весть каком богатстве хозяина, коли он не построил голландки. Споткнувшись о раскрытый том, Рязанов поднял его и повертел в руках – это оказались изданные в Лондоне «Очерки по истории Ренессанса» Патера, из чего вышло заключение, что хозяин дома читает по-английски. Описанные Миклашевским белые мыши «с красным зраком» тоже присутствовали – возились в деревянных клеточках с проволочными прутьями, которые напомнили Ивану Ивановичу поделки еврея со станции.

– Знакомо мне это изделие, – сказал Рязанов, щелкнув ногтем по решетке, отчего обитатели клетки всполошились.

– Ах да, – кивнул Армалинский, очищая место на столе и открывая небольшой поставец. – Это старый Овсей, я ему специально заказывал, чтобы не покупать в городе. Мышеловку вы у него правильно купили, он очень хороший человек, но бедный, притом многосемейный… К тому же философического склада старик, в своем племени весьма уважаемый как большой мудрец. Желаете ли отведать калиновой настойки? Я сам приготовлял.

– Разве рюмочку.

– Вот, извольте.

Армалинский подал дешевую рюмку толстого зеленого стекла, полную до краев. Питье, на вкус Рязанова, было слишком сладким, однако он употребил до дна.


  45