63 
– К тому же твой прапрадедушка… твой прапрадедушка, судя по тому, что он пишет в дневнике, в свое время охотился на демонов. И в тебе это не могло не отразиться.
– Ты когда успела прочесть?! – поразился я. – Ты же только пролистала, ну, кусочек прочла…
– Я быстро читаю и заметила то, что мне было нужно, – это раз. У тебя Саббаот – это два.
– Прапрадед с вами воевал, а я помогаю? Странно получается.
– Мы ни с кем не воюем. Мы бежим и прячемся.
– А кто воюет?
– С людьми – многие. С такими, как Пах и его племя, – не знаю. Возможно, кто-то этим занимается, но не мы… А самое обидное, что те из людей, кто в курсе, относятся ко всем одинаково, не делая различий. Вот и твой прапрадедушка, наверное, тоже не думал об этом.
– Может, ему нужно было рассказать?
– К сожалению, не все верят, и это не всегда помогает. Впрочем, я прочту внимательно дневник – возможно, я ошиблась.
– Только чур, честно расскажи, чего он там писал.
– Так точно! – сказала Лорка и улыбнулась.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ГОД 1880-й
Ужасный сон отяготел над нами,
Ужасный, безобразный сон;
В крови до пят, мы бьемся с мертвецами,
Воскресшими для новых похорон.
Ф. И. Тютчев
1
При утреннем свете проспавшему всего-то пару часов Рязанову стало значительно спокойнее. Он выпил крепкого кофею, облачился в любезно предоставленный штабс-капитаном Шкирятовым охотничий костюм, благо размер у них совпадал, и, сев на мухортого конька со звучным именем Корсар, поскакал к просеке, возле которой и собирались участники охоты на медведя. Ружье Иван Иванович взял из миклашевских, австрийской работы, о двух стволах.
Впрочем, охотою в полном смысле эту странную кампанию назвал бы разве человек несведущий. Ни порскающих егерей-загонщиков, ни псарей в красных кафтанах с галунами, только скучающий Шкирятов да еще один господин с ним – вероятно, Каратыгин, с дворнею. Тут же были знаменитые гончие Каратыгина на смычках, с мужиками-выжлятниками, ухоженные и, насколько понимал в собаках Иван Иванович, отличной породы. Вот вам и «тваренелюбивый» Каратыгин…
- – Пора, пора! Рога трубят;
- Псари в охотничьих уборах
- Чем свет уж на конях сидят,
- Борзые прыгают на сворах, —
громко продекламировал штабс-капитан, отбросив в сторону едва надкушенное зеленое яблоко.
– Здравствуйте, господин Шкирятов. Здравствуйте, милостивый государь.
– Господин Каратыгин, Николай Павлович, – поспешил представить собачника штабс-капитан.
«Тваренелюбивый» господин Каратыгин оказался очень низенького роста человек с угрожающе выпяченной вперед черной бородою. Облачен он был в охотничий костюм немецкого манера, диковатого цвета, а на голову надел нелепое кепи, подсмотренное, очевидно, где-то в журнале.
– Верно, это вы из Санкт-Петербурга чиновник? – осведомился он, слезая с коня.
– Именно так.
– Господин Рязанов изъявил желание участвовать, – сказал штабс-капитан.
Каратыгин пожал плечами:
– По мне так, и на здоровье, только знаю я, каково по лесу ходить… Надолго ли хватит? В отрепьях, в кустах шарить надобно, не променад совершать.
– Не беспокойтесь, господин Каратыгин, – сказал Иван Иванович, – я не стану обузою.
– По мне, как хотите, – буркнул Каратыгин. – Я человек привычный, а вот вы бесперечь умаетесь. Да и верхом умеете ли? В столицах, оно все в ландо.
– Прошу прощения, господин Каратыгин, но я не в первый раз на охоте, – сказал Рязанов. – Верхом также сподобил господь: спаниш-рейтера или особого шлих-цигеля не продемонстрирую, но с коня не упаду, будьте покойны.
Помещик пожал плечами, показывая, что не склонен верить петербургскому чиновнику, и принялся ругаться на мужиков, которые недостаточно ревностно обихаживали гончих. Штабс-капитан доверительно шепнул Ивану Ивановичу:
– Вы внимания на него не обращайте. Я уж успел выслушать о том, какова была раньше армия и какая никудышная противу нее нынешняя. А вы что-то бледны, Иван Иванович… Что так? Дурно спали?
– Да, никак не мог уснуть, – сознался Рязанов. – На свежем воздухе взбодрюсь! Ну, не пора ли ехать? Или ждем кого?
– То-то что ждем, – усмехнулся штабс-капитан. – Господин Армалинский с нами попросился.
63 
