93 
Пока он касался дороги хотя бы одним колесом, его ничто не могло остановить.
Но сейчас Тейлору больше всего нужна была его тяжесть. Это была тяжелая, очень тяжелая машина. Тысячи фунтов стали с мотором, который будет работать, что бы ни случилось.
На бегу выхватив из кармана ключ зажигания, Тейлор уселся за руль своего красного Рейндж Ровера, запустил мотор и поставил рычаг на первую скорость. За пятнадцать лет у него было три Рейндж Ровера, и, на какую бы гору он с ними не взбирался, ему еще никогда не приходилось применять низшую первую передачу, которая, по мнению любителей и знатоков этого внедорожника, могла понадобиться только для «ну очень уж крутой местности».
- А как насчет ну очень крутого домика? – произнес он вслух, переводя рычаг переключения скоростей на самую первую и давая газ.
Рейндж Ровер никогда не прыгал, не больше, чем приходилось когда-либо прыгать буйволу или слону. Когда в машине столько силы, ей не нужно прыгать. К дому вел подъездной путь примерно в четверть мили длиной вниз по дороге. Раньше они старались держаться подальше от главного входа, но Тейлору теперь не нужен был подъездной путь. Он включил передние фары, нажав на кнопку аварийного пульсирующего света, и направил машину вверх по холму, расположенному между ним и домом, в котором вот-вот запрут Адама.
Рейндж Ровер легко вскарабкался на холм. И, стоя на его вершине, Тейлор осознал, что, если он собирается пробить брешь в этом доме, брешь без стальной клетки перед ней, то ему придется ударить по этой стене как следует.
Когда он перевалил через вершину холма, Ровер оказался на двух колесах, которые вгрызлись в землю так крепко, что Тейлора подбросило вверх, но он, к счастью, был достаточно невысок, чтобы его ноги оказались под рулевым колесом, которое и не дало ему проломить крышу и вылететь вон.
Начав спускаться с холма, Тейлор приготовился к тому, что как только он пересечет лазерные лучи, завоет сирена тревоги. Но все было тихо. То ли лучи были фальшивыми, то ли Адаму удалось каким-то образом отключить сигнализацию.
Однако у Тейлора не было времени раздумывать над этим, потому что он на большой скорости приближался к дому и старался подготовиться к неизбежному столкновению. Он знал, что ему не удастся выбраться их машины до удара. Если он перестанет давить на газ, Ровер остановится на месте, и он не сможет пробить в стене спасительную брешь для Адама. В свете фар Тейлор видел, что стальные решетки были уже всего в нескольких дюймах от подоконников. Адам был в ловушке!
Тейлор прорвался сквозь стену дома (огромная машина проломила брешь, прокладывая ему путь) и старался, как только мог, держать голову прямо, когда Ровер ударился о лестницу в задней части комнаты и остановился. Голова Тейлора ударилась о рулевое колесо, и от этого удара он потерял сознание.
Адам стоял наверху этой лестницы, когда машина стукнулась в нее. На его правом плече висела связанная по рукам и ногам молодая женщина, его сестра, как он думал. С его левого плеча свисала кожаная сумка, в которой было старое, покореженное и очень обыкновенное на вид зеркало.
Удар машины, протаранившей стену, а затем уткнувшейся в лестницу, сбил Адама с ног. Он старался, как мог, уберечь женщину, которую продолжал держать, спускаясь вниз, но в его ушах все еще стояло ее приглушенное «Уфф!», когда они оба оказались на полу, после того как Ровер Тейлора ударился в лестницу.
Адам не знал, что пошло не так. Он слышал вопль Дарси, велевшей ему убираться из дома, но в тот момент он никак не мог уйти, потому что еще не нашел женщину.
Ранее, когда Адам повернул дверную ручку и обнаружил, что дверь открыта, у него перехватило дыхание. Он был настолько уверен, что вот-вот завизжат сирены тревоги, что на мгновение тишина показалась ему оглушительной. Когда он вошел в дом, держа в вытянутой руке пистолет, который прятал под свитером, все его чувства были обострены до предела, он едва дышал. Но никого не было видно, не было слышно. Остановившись на мгновение и прислушавшись, он вышел из маленькой передней, в которой очутился, и заглянул в комнату справа. Адам искал возможных противников, но не мог сдержать любопытства, оглядывая внутреннее убранство дома. Как жила эта женщина, исчадие ада?
Он вырос в доме, полном старинных вещей, имеющих музейную ценность, но, несмотря на это, то странное жилище было ему домом. А тут Адам сразу увидел, что этот дом ни для кого не мог быть уютным прибежищем. Обстановка гостиной напоминала демонстрационный зал мебельного магазина, содержимое которого было перенесено сюда без всякой заботы об удобстве и уюте. Комната не выглядела обжитой; здесь не было никаких личных предметов обихода: ни фотографий на каминной полке, ни картин на стенах, которые носили бы хоть какой-то интимный характер.
93 
