Особенно,... 
55 
Кэти сказала, что мы можем идти, и поблагодарила за то, что я стерпел ее нездоровые причуды. Тон ее стал официальным, слова скупыми. Я запаниковал от этой перемены, перебирая в уме, что сделал не так, но удержался от расспросов. Сославшись на колено, я спросил, не можем ли мы поехать обратно на автобусе.
— Конечно, — согласилась она.
Надеясь, что за несколько минут я смогу спокойно собраться с мыслями, а поездка на автобусе встряхнет Кэти и выведет из грустного настроения, я пытался уговорить ее остаться на обед, а может, и на завтрак. Она отказалась, сказав, что это соблазнительно, но у нее назначены кое-какие дела на утро и ее ждет проект, который она должна закончить к середине недели. Но главным — хотя она и не произнесла этого вслух — было чувство вины. Я сдуру не заметил этого раньше. Я неправильно истолковал желание увидеть дом, где я нашел девчушку Консеко. Я почти слышал, как она бранит себя: Патрик где-то один, раненый или мертвый, а может, он, совсем как эта бедная девочка, ждет смерти. Как я могу в это же самое время радоваться? Как я могу хотеть человека, которого я бы никогда не встретила, если бы…
Чувство вины хорошо знакомо евреям. Мы можем почуять его в вашем дыхании. Прочесть его на вашем лице, потому что видели его в зеркале многие тысячелетия. Вина подобна заклятью колдуньи. Если оно есть, его трудно развеять. Нет, нельзя допустить, чтобы чувство вины укоренилось в голове и сердце Кэти и оставалось там, пока не будет снято заклятье.
— Наша остановка, — сказал я, дергая за звонок и прося водителя остановиться
Мне показалось, что она почувствовала облегчение, услышав, что мы не пойдем обратно в мою квартиру. Я отвезу ее прямо домой, если она этого хочет. Именно этого она хотела, но, как оказалось, я не смог выполнить обещание.
Мы пробрались по автостоянке к тому месту, где я оставил свою машину, и нашли обгоревший остов того, что было моим «плимутом-фери» 76 года, в луже грязной воды и пены. Едкий пар от сгоревших шин висел в воздухе, раздирая нам глотки. Зловоние подействовало на Кэти, ее лицо стало зловеще-зеленым.
— Чьортовы дьетки! — воскликнул глава охраны здания Хосе, возникнув из ниоткуда. — Пожарники уехали пятнадцать минут назад, мистер Прейгер. Они потушили его и не дали взорваться баллону с газом. В конторе копы оставили для вас номер.
— Номер протокола, — машинально поправил я, — для страховой компании.
— Que?
— Не важно.
Кэти скрепя сердце поднялась наверх, чтобы поддержать меня. Я предложил вызвать такси и оплатить ей проезд, но она сказала, что поедет на метро. Она уже взрослая девочка, и ей необходимо время на размышление. Хотя Кэти еще не отошла от впечатлений поездки, она смягчилась и даже улыбнулась, согласившись, чтобы я проводил ее до метро.
На станции она обняла меня, поцеловала в щеку, но, пройдя турникет, оглянулась и посмотрела мне в лицо.
— Прости меня за сегодняшний день, — сказала она. — Прошлой ночью было невероятно. Ты мне нравишься, Мо, и…
— Ты не должна извиняться, — перебил я. — Я знаю, тебе нелегко. То, что происходит с твоим братом, мешает всему. Жаль, что это встало между нами.
Она вернулась к турникету.
— Мне тоже, — сказала она и, перегнувшись через крестовину, ухватила меня за воротник и поцеловала в губы. — Позвони мне через несколько дней.
В служебном помещении охранника Хосе, ожидая, пока мастер по техобслуживанию найдет номер полицейского протокола, ругаясь в адрес соседских подростков, я молчал. Возможно, это подростки, как думал Хосе, но мне история не понравилась. Мой автомобиль находился на открытом месте. Подростки, которых я знал, обычно действовали под прикрытием темноты. Почему они решили сжечь мою машину среди бела дня?
К тому времени, как я добрался до дверей своей квартиры, нервы успокоились. Наверное, Хосе прав. Я становлюсь параноиком. Должно быть, я слишком много выпил вчера, очень мало спал, да и настрой Кэти подействовал. Я должен быть счастлив, подумал я, вставляя ключ в замочную скважину. Они устроили свой костер не на «порше-911», а на простом «плимуте-фери». Боже мой! Вероятнее всего, через год компания «Крайслер» обанкротится, и машина потеряет всякую цену. Возьми страховку и беги.
Телефон начал звонить, когда я открывал замок. У меня не было настроения разговаривать, и я не стал снимать трубку. После десяти звонков телефон замолчал, но почти тут же снова зазвонил. Я сдался и ответил.
55 
