55 
— Идем, Элпью! — Графиня потерла руки, при дыхании изо рта у нее шел белый пар. — Театр — это ключ! И так близко.
Элпью застонала: для нее не было кошмара страшнее. Она предпочла бы остаться на холоде и превратиться в ледяную статую, чем выслушивать еще раз напыщенную театральную чепуху. Тем не менее она потащилась за графиней в сторону театра «Линкольнз-Инн».
Они поспели как раз к началу представления. Публика валом валила в открытые двери. Лицо графини просияло.
— Сегодня дают что-то интересное. Прекрасно. Тогда мы можем войти и осмотреться в тепле.
— Эшби, догогая! — Узнав знакомый французский акцент, они узрели и Пигаль, которая, подобрав юбки, выходила из кареты. Она крепко ухватила подругу за руку. — Моя жизнь — этто тгагедия! Ты должна сесть в моей ложе, чтобы я все тебе гассказала. — Обхватив графиню за талию, она повлекла ее ко входу. — Я чувствую, что кто-то иггает со мной пегвоапгельские шутки, но до конца магта еще две недели, так что эттого не может быть.
— Уверена, не все так плохо, — жеманно улыбнулась графиня, пока женщины усаживались в боковой ложе. — Что сегодня дают?
— Ты не знаешь, о чем говогишь, Эшби. Тебе повезло, повезло, повезло, — запричитала Пигаль, так что ее рыжий парик мелко затрясся. — У тебя есть славная, милая Элпью, котогая тебе помогает, одевает тебя, пгиносит еду и напитки. Увы, у меня нет никого!
— А Азиз? — улыбнулась графиня.
Лицо Пигаль помрачнело, так что графиня торопливо добавила:
— Он случайно не умер?
— Нет, — ответила ей сердитым взглядом Пигаль. — Хуже. Он меня бгосил. Его пегеманила жена этого выскочки Альфонса ван Кеппеля.
— Ушел к голландке? — содрогнулась графиня.
— Не говоги со мной об эттом, — передернулась в ответ Пигаль. — Фламандцы! — Она откашлялась и сплюнула. — Отвгатительные существа, все как один.
Оркестр закончил играть увертюру, и на сцене обнаружился невысокий дородный мужчина в длинном светло-вишневом камзоле и серебристых трико. Зрители встали, аплодируя. Пигаль прошептала, нагнувшись к графине:
— Я обожаю синьога Фидели, а ты? Какой агтист! А сегодня ему аккомпанигует Фингег! Какое нас ждет наслаждение!
На сцену вышел скрипач в коричневом камзоле и встал рядом с синьором Фидели. Музыкант пристроил скрипку под подбородком, синьор Фидели набрал полную грудь воздуха и запел:
- Лишь только сквозь хаос луч света пробился,
- Величия полон, весь мир закружился…
Его чистый голос взмывал все выше и выше, пока публика, состоявшая преимущественно из женщин, не замерла в экстазе.
- И музыка сфер зазвучала с небес,
- Чтоб дух человека окреп и воскрес…
Элпью сидела с разинутым ртом. Она никогда не видела ничего подобного. На сцене стоял и пел женским голосом мужчина. На самом деле даже более высоким, чем у всех известных ей женщин. Она никогда не смогла бы взять это верхнее «ре», даже если бы тяжеловоз с груженой подводой отдавил ей ногу.
- Так с тех пор к наслажденью планеты спешат
- И движеньем своим учат нас танцевать,
- О да, танцевать и любить.
Вытаращив глаза, Элпью шепотом спросила у графини:
— Это переодетая женщина?
Графиня фыркнула в ответ на такое невежество.
— Нет, дорогая, это знаменитый Сигизмондо Фидели. Это самый известный в мире итальянский кастрат!
— Знаменитый кто?
— Кастрат! Кастрат! Он мужчина, но у него удалены яички.
- Планеты своими путями бегут,
- Солнце с луной в звездном небе плывут…
— Яйца, вы хотите сказать?… — Элпью показала на свой лобок.
Графиня кивнула, сунув язык за щеку, прежде чем проговорить одними губами:
— Да, яички!
Элпью наклонилась вперед и, прищурившись, впилась взглядом в трико мужчины.
- …И танцем своим утверждают они
- Силу гармонии и любви.
Элпью посмотрела на зрителей. Все сидели как завороженные. Несколько минут она наблюдала за графиней и Пигаль, на их лицах было написано такое обожание, словно синьор Фидели был… ну, в общем, словно он был полноценным мужчиной.
Наклонившись к графине, Элпью тихо прошептала:
— Я только что увидела одного человека, мадам. Наслаждайтесь концертом. Я буду ждать вас у входа, когда он закончится.
55 
