81 
Пигаль рассматривала обратную сторону тонкого серовато-голубоватого фарфора, расписанного утками и скалами.
— Бог ты мой, да этто же китайский фагфог.
— Подарок от моего мужа. В честь праздника.
— Праздника?
— Грядущего события. — Она положила руку на живот.
— Значит, мистер Рой с толком использовал свои выходные, — сказала графиня, отправляя в рот огромный кусок рыбы. — Это восхитительно. А что останется, смешайте с рисом и карри, и на завтрак у вас будет отличное индийское блюдо — кеджери.
Служанка, лицо которой вдруг сделалось не просто бледным, а даже каким-то сероватым, зажала рот рукой и выбежала из комнаты.
Пигаль посмотрела ей вслед.
— Ваша девушка не больна? — Герцогиня сощурилась. — Возможно, в дегевне бегеменность загазна.
Миссия Рой со стуком положила нож и вилку.
— Довольно! Хватит! С меня довольно ваших инсинуаций. Я пригласила вас в свой дом, а в ответ не получила ничего, кроме грубостей. — Она резко встала из-за стола, зашуршав юбками. — Две бывшие, отставные любовницы давно умершего и благополучно забытого короля. Уверена, что ваш кучер уже починил колесо, которое он, без сомнения, просто снял, чтобы у вас был предлог проникнуть сюда и всюду сунуть свой нос. Уходите! Возвращайтесь в свои дымные норы и оставьте меня в мире и покое, которых я ищу.
Пигаль фыркнула. Графиня пыталась как можно больше отправить себе в рот с тарелки, прежде чем их выгонят.
Миссис Рой набросилась на них со всей страстью миссис Барри, играющей в трагедии.
— И не думайте, что я не слышала, как вы пытались сманить у меня Мустафу сказками про королей и принцев, обезьянами и попугаями, кошками на поводках и деньгами. Но вы его не получите. Он мой. Его подарил мне муж.
Она швырнула салфетку на стол с такой силой, что та столкнула с тарелки клацнувшую вилку. Качнулся задетый ею бокал с вином, и на льняной скатерти начало расплываться пятно.
— Убирайтесь. Обе. Пошли! ПРОЧЬ!
Пигаль уже стояла у двери. Графиня не отставала от нее ни на шаг.
— Прочь, прочь, прочь! Старые слабоумные шлюхи! — диким хриплым голосом верещала миссис Рой. — И чтоб я вас здесь больше не видела!
Некоторое время Элпью просидела в таверне, пытаясь разгадать уравнение Бо, применив те знания, которые ей удалось приобрести за это утро.
Днем, во время представления, она пошла в театр — узнать, нет ли каких новостей у Молли.
Улицы снова были заполнены влюбленными в синьора Фидели поклонницами. В коридоре Элпью протиснулась сквозь очередную толпу женщин и добралась до артистического фойе.
Молли пришивала кусок кружев, отпоровшийся от шейной косынки.
— Элпью, — воскликнула она, бросая нитку с иголкой, — у меня есть новости о твоем бандите!
Элпью присела на табуретку.
— Если мы с тобой говорим об одном человеке, то он служил здесь актером. Временно. Проработал всего несколько недель, получил пару крошечных ролей, застращал всех и каждого и исчез.
— Как ты это узнала?
— Другая продавщица апельсинов, которая работает тут у нас уже несколько лет, заметила, как он остановился, чтобы передать записку той новенькой, с которой вы разговаривали. Она сразу же его признала и заговорила с ним, спросила, как у него дела и все такое. Но он пошел дальше, сделав вид, будто с нею не знаком.
— Ну, и какой он был?
— Понимаешь… Он был актер. Что еще я могу сказать? Когда ты работаешь в обслуге, с тобой не разговаривают как с человеком, поэтому, когда он здесь служил, я с ним дела почти не имела, разве что пришивала ему пуговицы на брюках, которые что-то уж очень часто отлетали.
— Да что ты! Почему?
— Потому что у него… — Молли кашлянула, маскируя ухмылку. — В этом месте у него сидел бес.
Элпью подняла брови.
— Как и во всех других.
— И то правда. Бык, а не человек.
— Кто еще может знать о нем что-нибудь? Например, актрисы?
— Поспрашивай в меблирашке в Роуз-корте. Он снимал там комнату.
— Как и все они…
— Верно. — Молли закрепила и обрезала нитку, отложила косынку. — Некоторые из них обречены сейчас сидеть там и жаловаться, что здесь у них роли маловаты, а там их роли отданы другим и что у нынешних зрителей нет вкуса, раз они предпочитают им синьора Фидели…
Они какое-то время послушали доносившееся со сцены пение:
- …И род свой продолжим, друг друга любя,
- Чтоб в отпрысках наших продолжить себя.
— Довольно забавно, правда? — Молли взяла украшенный перьями головной убор и оценила размер ущерба. — Этот мужчина, у которого вообще нет никакого оснащения, вопит как резаный, зарабатывает этим целое состояние, и толпы женщин вешаются ему на шею, тогда как здоровый мужик не в состоянии привлечь внимания даже одной женщины или удержать крохотную роль…
81 
