Особенно,... 
12 
К повозке подошли еще два человека: один – огненно-рыжий, конопатый, другой – с корявым пористым, лицом, похожим на подгорелый каравай.
– Ну что, Ферб, вести остальных? – спросил корявый, почесывая бедро жутковатого вида палицей.
– А поели они? -Да.
– Все готово?
– Давно уже, – недовольно отозвался рыжий. – Только тебя ждали, с четвертым.
Тильт понял, что четвертый – это он, и отложил ложку, зачерпнув напоследок с самого дна.
На него не смотрели. И он вдруг подумал, что сейчас очень удачный момент для бегства: рвануть полог с другой стороны фургона, перекатиться, упасть – и стремглав, вслепую, на авось – в лес. Он – быстроногий мальчишка. Они – неповоротливые мужики. Ну-ка догоните…
Тильт приподнялся, напружинился, глянул остро на отвлекшихся разбойников.
– Барон опять к нам подбирается, – озабоченно произнес рыжий. – Да и мужички местные ропщут. Пора менять место, слишком уж мы здесь задержались.
– Ишь, слово-то вспомянул: «ропщут»… – усмехнулся Ферб. – Скоро перестанут. Сдадим писак – и тут же двинемся. Осталось подождать два-три дня. А касательно барона – не бойся. Сам знаешь, у нас ловушки по всему лесу понапиханы. И посты всюду. Тихо он не пройдет… А громко пойдет – так тут мы покамест хозяева, не он, как ни крути. Да и дружина его только кабанов горазда по балкам загонять, а мы небось не кабаны, а?
Тильт, разом обмякнув, опустился на солому. На глаза навернулись слезы. Он дернул головой, вытянулся, будто кролик, получивший удар по затылку, и зацепился ступней за веревку. Ему вдруг ярко представилось, что ногу его оплела струна самострела, спрятанная в траве. Он даже услышал тихий щелчок и посвист короткой стрелы, сорвавшейся с арбалетного ложа…
– Кабанов, говоришь… Как бы там ни было, а вот Бондарь исчез, – негромко сказал корявый. – Говорят, к барону в руки попал. Может, и врут. А ну если правда?
– Барон умеет людей разговорить, – заметил рыжий.
– А Бондарь много чего выболтать может. Особенно если его за ногти как следует потянуть да пятки раскаленным железом принежить.
Разбойники покосились на притихшего пленника и отошли. Их голоса сделались невнятными, и лишь отдельные слова доносились до ушей Тильта.
– Поспешим… Денег хватит… Прячутся… Да, приходил… Тралланский корабль… Ждут…
Громко щебетали лесные птицы, готовясь к отлету в теплые края, и этот веселый щебет казался Тильту злой насмешкой.
Товарищей по несчастью Тильт увидел издалека: их долго выволакивали из малоприметной землянки, а потом вели через весь разбойничий лагерь к ручью. Пленники пошатывались на нетвердых ногах, озирались, жались друг к другу и вздрагивали, если их окликали. Выглядели они жалко. Очевидно, под землей они провели не один день.
Что происходило возле ручья, Тильт толком не разобрал. Кажется, разбойники хотели заставить пленников вымыться, а те думали, что их собираются топить, и потому слабо, но вполне действенно сопротивлялись. Ругань и причитания привлекли внимание едва ли не всего лагеря – и теперь Тильт смог оценить, насколько же велик разбойничий отряд. Пожалуй, помянутые Фербом баронские дружинники и в самом деле получили бы хороший отпор – к тому же терять лесовикам было нечего, в отличие от дружины, у которой дома семьи, жены, дети, хозяйство…
У ручья тем временем победила сила. Пленников раздели и сбросили в ледяную воду. Те сразу же полезли на берег, но им не дали выбраться, сталкивая обратно ногами и палками. Раз за разом голые испуганные люди карабкались по глинистому берегу, падали в ручей – и все громче становились крики и хохот разбойников.
Впрочем, забава головорезам вскоре наскучила, и относительно чистые пленники сумели-таки выбраться из воды. Они еще долго стояли на берегу, заметно дрожа и прикрывая руками срамные места, прежде чем им кинули новую одежду – простую, крестьянскую, наверняка отобранную у жителей какой-нибудь из близлежащих деревень.
Одевались несчастные быстро, и было в их движениях нечто такое, что заставило Тильта отвернуться. Вновь увидел он пленников, лишь когда они оказались в нескольких шагах от повозки. Руки у них были связаны за спиной. Конвоировал их только один человек – огромный, бритый наголо разбойник с кривой саблей в руке и двумя широкорылыми пистолями за поясом. Был он, наверное, из моряков – его могучую шею и руки покрывали бессчетные татуировки, изображающие корабельные сражения и морских чудовищ. Он и шел – словно по качающейся палубе ступал.
12 
