99 
Так продолжалось до седьмого дня, который мы подробно описали в предыдущих главах вместе с последовавшей за ним ночью.
В эту ночь Маликорн сидел у окна, чтобы освежиться; было уже очень поздно, как вдруг показался Маникан верхом на лошади, озабоченно и недовольно озиравшийся во все стороны.
— Наконец-то! — сказал себе Маликорн, с первого взгляда узнавший Маникана. — Наконец он является занять свое помещение, иными словами — мою комнату.
И он окликнул Маникана. Маникан поднял голову и, в свою очередь, узнал Маликорна.
— Ах, черт возьми, — произнес он, и лицо его просветлело, — как рад я встретиться с вами, Маликорн. Я разъезжаю по Фонтенбло в напрасных поисках трех вещей: де Гиша, комнаты и конюшни.
— Что касается де Гиша, то я не могу дать вам о нем ни дурных, ни хороших сведений, потому что я не видел его; комната и конюшня — дело другое.
— А-а-а!
— Да; ведь они были оставлены здесь?
— Оставлены? Кем?
— Вами, мне кажется.
— Мной?
— Разве вы не заказали здесь помещения?
— И не думал даже.
В этот момент на пороге вырос хозяин.
— Есть у вас комната? — спросил Маникан.
— Вы изволили заказать ее, сударь?
— Нет.
— В таком случае комнаты нет.
— Если так, то я заказал комнату, — сказал Маникан.
— Комнату или целое помещение?
— Все, что вам будет угодно.
— Письменно?
Маликорн утвердительно кивнул Маникану.
— Ну конечно, письменно, — отвечал Маникан. — Разве вы не получили моего письма?
— От какого числа? — спросил хозяин, которому колебания Маникана показались подозрительными.
Маникан почесал затылок и посмотрел на Маликорна; но Маликорн уже спускался по лестнице на помощь другу.
Как раз в это мгновение у подъезда гостиницы остановился путешественник, закутанный по-испански в длинный плащ; ему был слышен этот разговор.
— Я спрашиваю вас, какого числа вы написали мне письмо с просьбой оставить помещение? — настойчиво повторил хозяин.
— В прошедшую среду, — мягко и вежливо произнес таинственный незнакомец, касаясь плеча хозяина.
Маникан попятился назад, а Маликорн, появившийся на пороге, в свою очередь, почесал затылок. Хозяин поклонился новому приезжему с видом человека, узнавшего своего настоящего клиента.
— Помещение для вашей милости приготовлено, — почтительно начал он, — конюшни тоже. Только…
Он осмотрелся кругом.
— Ваши лошади? — спросил он.
— Мои лошади, может быть, придут, а может быть, не придут. Вам, я думаю, это все равно, так как будет заплачено за все, что было заказано.
Хозяин поклонился еще ниже.
— А вы оставили для меня, — продолжал незнакомец, — маленькую комнату, как я вам писал?
— Ай! — завопил Маликорн, пытаясь скрыться.
— Сударь, вот уже неделю ее занимает ваш друг, — сказал хозяин, показывая на Маликорна, который совсем забился в угол.
Путешественник, приподняв плащ, быстро взглянул на Маликорна.
— Этот господин не мой друг.
Хозяин так и подскочил.
— Я его не знаю, — покачал головой приезжий.
— Как! — вскричал содержатель гостиницы, обращаясь к Маликорну. — Как, вы не друг этого господина?
— Разве вам не все равно, раз вам заплачено, — величественно проговорил Маликорн, передразнивая незнакомца.
— Совсем не все равно! — отвечал хозяин, начавший понимать, что произошло какое-то недоразумение. — И я прошу, сударь, освободить помещение, заказанное вовсе не для вас.
— Но ведь господин приезжий, — сказал Маликорн, — не нуждается в моей комнате и в большом зале сразу… и если он берет комнату, я беру зал; если же он предпочитает зал, я оставляю за собой комнату.
— Мне очень жаль, сударь, — мягко заметил приезжий, — но мне нужны сразу и комната, и большое помещение.
— И для кого же? — спросил Маликорн.
— Зал для меня.
— Отлично. А комната?
— Взгляните, — сказал незнакомец, протягивая руку к приближавшемуся шествию.
Маликорн посмотрел в указанном направлении и увидел носилки, а на них францисканца, о котором он рассказал Монтале, присочинив некоторые подробности.
Следствием появления незнакомца и больного францисканца было изгнание Маликорна, которого хозяин гостиницы и крестьяне, служившие носильщиками, бесцеремонно выставили на улицу.
99 
