258 
– Негодяй! – воскликнул Арамис. – Пока вы возвращались сюда, он, наверное, убежал, и мы его уже не найдем.
– Вот еще, Арамис, – остановил его д’Артаньян. – Вы, должно быть, принимаете меня за кого-нибудь другого.
– Однако, – заметил Атос, – за время вашего отсутствия…
– На время моего отсутствия я догадался оставить вместо себя Гримо и шотландца! Конечно, человек в маске не успел сделать по комнате и десяти шагов, как я уже обежал вокруг дома. У одной двери, той, в которую вошел незнакомец, я поставил шотландца и объяснил ему, что он должен следовать за человеком в черном, куда бы тот ни пошел, и что Гримо получил приказ в этом случае последовать за шотландцем, а затем вернуться к нам и сказать, куда незнакомец пошел. У другого выхода я поставил Гримо, дав ему такой же приказ, и затем вернулся к вам. Итак, зверь выслежен; теперь, кто из вас желает принять участие в травле?
Атос бросился обнимать д’Артаньяна, который отирал пот со лба.
– Друг мой, – сказал Атос, – право, вы слишком добры, найдя слово прощения для меня. Я не прав, тысячу раз не прав. Ведь я должен был знать вас! Но в каждом человеке таится злое начало, заставляющее нас сомневаться во всем хорошем!
– Гм! – заметил Портос. – А возможно, что этот палач не кто иной, как генерал Кромвель, который для большей верности решил сам исполнить эту обязанность.
– Пустяки! Кромвель – толстый низенький человек, а этот тонкий, гибкий и роста, во всяком случае, не ниже среднего.
– Скорее это какой-нибудь провинциальный солдат, которому за такую услугу было обещано помилование, – высказал догадку Атос.
– Нет, нет, – продолжал д’Артаньян. – Он не солдат. У него не вышколенная походка пехотинца и не такая развалистая, как у кавалериста. У него поступь легкая, изящная. Если я не ошибаюсь, мы имеем дело с дворянином.
– С дворянином! – воскликнул Атос. – Это невозможно. Это было бы бесчестием для всего дворянства.
– Вот будет чудная охота! – сказал Портос со смехом, от которого задрожали окна. – Чудная охота, черт возьми!
– Вы по-прежнему думаете ехать, Атос? – спросил д’Артаньян.
– Нет, я остаюсь, – отвечал благородный француз с угрожающим жестом, не обещавшим ничего доброго тому, к кому он относился.
– Итак, к оружию! – воскликнул Арамис. – Не будем терять ни минуты.
Четверо друзей быстро переоделись в свое французское платье, прицепили шпаги, подняли на ноги Мушкетона и Блезуа, велев им расплатиться с хозяином и приготовить все к отъезду, так как возможно было, что им придется выехать из Лондона в ту же ночь.
Тьма сгустилась еще более; снег продолжал валить: казалось, громадный саван покрыл весь город. Было лишь около семи часов вечера, но улицы уже опустели; жители сидели у себя по домам и вполголоса обсуждали ужасное событие дня.
Четверо друзей, завернувшись в плащи, пробирались по лабиринту улиц Сити, столь оживленных днем и таких пустынных в этот вечер. Д’Артаньян шел впереди, время от времени останавливаясь, чтобы разыскать метки, которые он сделал на стенах своим кинжалом, но было так темно, что знаков почти нельзя было различить. Д’Артаньян, однако, так хорошо запомнил каждый столб, каждый фонтан, каждую вывеску, что после получаса ходьбы он подошел со своими тремя спутниками к уединенному домику.
В первую минуту д’Артаньян подумал, что брат Парри скрылся. Но он ошибся: здоровый шотландец, привыкший к ледяным скалам своей родины, прилег около тумбы и словно превратился в опрокинутую статую, покрытую снегом. Но услышав шаги четырех друзей, он поднялся.
– Отлично, – проговорил Атос, – вот еще один добрый слуга. Да, славные люди вовсе не так уж редки, как это принято думать. Это придает бодрости.
– Погодите рассыпать похвалы вашему шотландцу, – сказал д’Артаньян. – Я склонен считать, что этот молодец хлопочет здесь о собственном деле. Я слышал, что все эти горцы, которые увидали свет божий по ту сторону Твида, – народ весьма злопамятный. Берегитесь теперь, мистер Грослоу! Вы проведете скверные четверть часа, если когда-нибудь встретитесь с этим парнем.
Оставив своих друзей, д’Артаньян подошел к шотландцу; тот узнал его, и д’Артаньян подозвал остальных.
– Ну что? – спросил Атос по-английски.
– Никто не выходил, – отвечал брат камердинера.
– Вы, Портос и Арамис, останьтесь с этим человеком, а мы с д’Артаньяном пойдем искать Гримо.
Гримо не уступал шотландцу в ловкости: он запрятался в дупло ивы и сидел в нем, как в сторожке. Д’Артаньян подумал сначала то же, что подумал о первом часовом, именно – что человек в маске вышел и Гримо последовал за ним.
258 
