Особенно,... 
135 
Так могла одеться чопорная классная дама, но на Тэйлор это одеяние показалось Лукасу сногсшибательным. Ему пришлось силой подавить в себе желание незамедлительно сорвать с нее все до последней нитки и заняться с ней любовью. Она выглядела весьма благопристойно, но он-то знал, какая страсть таится у нее внутри, и прекрасно помнил ее шелковистую, золотистую кожу, скрытую сейчас всеми этими тряпками.
Виктория появилась в дверях в ту самую минуту, когда официант принес их завтрак. Выглядела она замечательно. Щеки порозовели, а на лице сияла улыбка. Приступ утренней тошноты, по всей видимости, уже прошел. Джорджи тут же потянулась к Виктории, назвала ее мамой и потребовала, чтобы ее взяли на руки. Прижав девочку к себе, Виктория долго втолковывала ей, что ее следует называть не мамой, а просто Викторией, а потом, указывая на Тэйлор, шепнула:
– Теперь она твоя мама.
После этого Виктория посадила малышку на диван. Хантер стоял у окна. Она улыбнулась ему. Он насупился в ответ. Виктория посчитала, что это довольно грубо с его стороны. Она хотела предложить ему чашечку чая, но теперь передумала.
Тэйлор попросила Викторию присмотреть за детьми, пока она ходит по делам, и та с удовольствием согласилась. Хантер пытался уйти, но Лукас, в свою очередь, попросил его остаться здесь. Подчеркнуто не замечая разъяренного взгляда в ответ на свою просьбу, он открыл перед Тэйлор дверь и оставил своего друга кипящим от злости.
Лукас не вошел в банк вместе с Тэйлор. Он ждал снаружи. В такой хороший и солнечный день жаль было торчать в помещении. Тэйлор была очень благодарна ему за то, что оставил ее одну. Она собиралась снять со счета большую сумму денег и совсем не хотела, чтобы Лукас задавал ей по этому поводу какие-нибудь вопросы. Деньги-то нужны были для отъезда в глушь. На эту операцию ушло почти тридцать минут. Банковскому служащему пришлось ждать телеграфного подтверждения из бостонского отделения банка. Затем он записал временный адрес Тэйлор и выдал ей толстый конверт, набитый новенькими хрустящими банкнотами.
Она положила конверт в карман пальто, заверила взволнованного банковского служащего, что не нуждается в вооруженной охране, чтобы дойти до гостиницы, и вышла к ожидавшему ее Лукасу.
По дороге в гостиницу Лукас выглядел озабоченным и не сказал почти ни одного слова.
Только когда подошли к дверям, он повернулся к ней:
– Нам с тобой надо о многом обстоятельно поговорить.
– Правда?
– Да, черт побери, надо!
Он произнес это с такой страстью, что у нее округлились глаза.
– Хорошо, – согласилась она. – Сегодня вечером вас устроит, мистер Росс?
– Да, устроит, миссис Росс.
С этими словами он схватил ее за руку и потащил за собой в вестибюль.
– О чем же мы будем говорить? – спросила она, когда уже поднимались по лестнице.
Он не мог поверить, что она задает этот вопрос.
– О детях, о Цинциннати, о нашем браке. Тэйлор, ты хоть на минутку представляешь, какую ношу ты на себя взвалила? – Он понимал, что немного запоздал со своим вопросом, но все-таки продолжал:
– Нам надо будет определиться…
Она перебила его:
– Право, не стоит так волноваться, мистер Росс. От волнения люди старятся.
На галерее была такая толпа, что им приходилось лавировать, прокладывая себе путь, чтобы попасть на следующий лестничный марш. Тэйлор, опустив руку в карман, придерживала свой конверт. Она не собиралась стать добычей карманников. Правда, все окружающие выглядели весьма респектабельно, но все же среди них мог оказаться и вполне опытный карманник.
У Лукаса не было возможности разговаривать, пока они не дошли до второго лестничного пролета.
– Я ведь довольно сговорчив, правда? – спросил он ее.
– Да, конечно, – отвечала Тэйлор. Она задыхалась, пытаясь поспеть за мужем. Мистер Росс шагал через две ступеньки. Он вел себя так, словно убегал от разъяренной толпы.
– Прошу вас, не так быстро, – приказала она. – Вы были безупречным джентльменом… почти все время. Я не успеваю за вами, сэр.
– Я не могу так больше, Тэйлор.
– Тогда прошу вас, остановитесь, ради Бога.
До Лукаса только сейчас дошло, что они говорят о разных вещах.
– Я хочу сказать, что не могу больше оставаться джентльменом. Это не в моем характере.
Было непохоже, что он шутит. – Вы, кажется, извиняетесь, что были так обходительны?
– Да ни за что я не извиняюсь, – пробормотал он. – Просто говорю тебе, что больше так не могу.
135 
