105 
– Трудная задача, – наконец признался Вильгельм. – Джеффри, ты мне говорил, что не доверяешь Белвейну и поэтому решил держать мальчика при себе, пока он не достигнет совершеннолетия. Это твое право. – Король подтвердил свои слова кивком. – Но вопрос о том, чтобы сделать сакса хозяином Монтрайта, представляется мне спорным. Ты знаешь, я человек справедливый и несколько поместий раздал саксам. Но этого человека я вижу впервые. Ты можешь свидетельствовать в свою пользу, Джеффри. Но ты почти мне сын и будешь судить обо всем сердцем норманна. А ты, – король повернулся к Элслоу, – станешь отстаивать право на опекунство, но будешь говорить с точки зрения сакса. Жаль, что нет человека, который не был бы ни норманном, ни саксом.
– Такой человек есть! – Голос Элизабет прозвучал ясно и звонко.
Она выступила вперед и встала перед королем. Вильгельм взглянул на нее и кивком дал знак продолжать.
– Я не саксонка и не норманнка, – заговорила баронесса. – Во мне течет и та и другая кровь. Мой отец – норманн, а мать была саксонкой. Значит, я взяла по половине от того и от другой. – Она улыбнулась и быстро добавила:
– Хотя отец, когда бывал недоволен, звал меня чистокровной саксонкой, а мать, раздражаясь, называла норманнкой.
Недоуменное выражение исчезло с лица короля, и он тоже улыбнулся в ответ:
– Хорошо, будешь представлять обе стороны, а мое дело судить. Говори сначала за саксов.
– Я скажу, что поведала мне мать. – Элизабет прижала руки к груди. – По вашему повелению и откликаясь на просьбу своего отца, она вышла замуж за норманна Томаса, и таким образом Монтрайт перешел к нему. Дед покинул имение и обосновался в Лондоне. Вскоре после свадьбы мать сбежала от отца и обратилась за защитой к Элслоу. Но тот, выслушав ее жалобы, препроводил обратно к мужу, сказав, что она принадлежит ему и во всем должна хранить ему верность. Мужчины заключили перемирие, а вскоре между ними возникла настоящая дружба. Саксонская ветвь нашей семьи никогда не изменяла вам, король Вильгельм. Элслоу преклонил перед вами колени в день вашей коронации и, насколько я его знаю, согласится скорее умереть, чем нарушить клятву.
– А теперь говори за норманнов, – предложил король.
Его покорила способность Элизабет излагать мысли, и он одарил ее благосклонной улыбкой.
– Отец был верен лорду Джеффри. И когда отца убили, барон все взял в свои руки: женился на мне, исправил причиненный замку ущерб. В набеге на Монтрайт был замешан мой зять, и Джеффри его убил. Муж отличается обстоятельным образом мыслей – в этом он похож на моего отца – и никогда не совершил бы непродуманного поступка, прежде чем не убедился в истинной вине человека. А я унаследовала горячий характер от матери, но Джеффри убедил меня набраться терпения. В конце концов он обещал, что правосудие свершится, и сдержал свое слово. Если бы меня спросили, – продолжала Элизабет, – кому я храню верность, я бы ответила: мужу и вам, моему королю.
– А если бы я попросил тебя выбрать между саксами и норманнами, – поинтересовался Вильгельм. – Что бы ты сказала?
Баронесса не уловила в его голосе насмешки и поспешила с ответом:
– Я прежде всего осталась бы верной мужу. Но сердцем бы чувствовала, что он защитит Элслоу, как защищает меня. Мы все – я, дед и мой младший брат Томас – теперь принадлежим Джеффри, точно так же как и вам. И муж не причинит своей семье зла.
Вильгельм кивнул.
– Если бы все мои подданные думали точно так же, как ты, мое правление было бы легким, – сказал он и посмотрел на Белвейна. – Я не пойду против желания моих вассалов. Твое прошение отклонено.
Белвейн задохнулся от ярости. Его лицо пошло красными пятнами, и он с ненавистью посмотрел на Элизабет.
Не обращая на него больше никакого внимания, король повернулся к Элслоу:
– Я не помню, как ты клялся мне в верности, – в день коронации было много сумятицы.
– Знаю, – улыбнулся старик. – Видел, сколько было беспорядков в тот день.
– Так что преклони колени сейчас и поклянись снова, – приказал Вильгельм.
Элслоу исполнил волю Вильгельма и приложил ладонь к сердцу. А Джеффри и Элизабет стали свидетелями того, как он произнес клятву.
Вильгельм, казалось, остался доволен.
– А теперь оставьте меня, – властным тоном произнес он и повернулся к барону:
– Поговорим за обедом. Сядешь рядом со мной.
– Как вам будет угодно, – поклонился Джеффри и взял Элизабет за руку.
105 
