60 
В ту ночь они спали в разных комнатах — он на диване в полуподвальном помещении.
Дом стал жертвой необузданной фантазии архитектора, с сумбурной, запутанной планировкой, и был выстроен из дикой, нелепой смеси материалов — цемент и гранит, тиковое дерево и итальянская керамика, и тонированное стекло. Кроме занавесок окна прикрывали тяжелые ставни, черные пушистые ковры устилали полы, а мебель — хромирована или обита пурпурного цвета кожей. Обе ванны были утоплены в пол, одна располагалась в мраморном гроте. Женская скульптура из черного мрамора с круглым отверстием в голове возвышалась на колонне у подножия лестницы, а одноногий мужчина, изображающий дискобола, метал свой снаряд куда-то в глубину японского сада из камней, занимающего большую часть пространства обширного холла.
Еще пять домов — творения того же архитектора — обозначали пять углов этого местечка, своеобразного анклава Крайст-черч-хилл, воздвигнутого в центре безнадежно устаревшего Лондона.
На вкус Теренса они были одинаково отвратительны. Единственным, что радовало его взор, а его вкус воспитывался на архитектуре коттеджей восемнадцатого века, был вид, который открывался на роскошные пентхаусы. Большая часть Хэмпстеда, пруды и рощи, аристократическая Долина Покоя были как на ладони.
Теренс не любовался красотой природы или попавших в поле его зрения зданий. Его сжигала зависть к тем, кто мог ими владеть, строить, перестраивать, покупать участки. Тут жили состоятельные люди, которых можно было считать богачами по меркам Британских островов — в Саудовской Аравии, США и Японии были люди и побогаче.
Он обижался на свою мать, которая первой услышала его крик в задрипанной квартирке на Броунсвуд-Коммон-лейн. Теренс вспомнил о меблированных комнатушках, в которых ютился, потому что государство выделило им такую несуразную жилую площадь в качестве акта великой заботы, вспомнил дощатый вагончик, который делил на четверых в Квинсленде при строительстве железной дороги. Везде на главном месте были деньги, а у него их не было.
В этом доме, который ему поручали охранять, деньги выпирали из всех углов.
— Чего это у тебя так слюни потекли? — спросила его Фреда не так давно.
— Что?
— Ты знаешь, о чем я говорю, барашек. У тебя прямо слюни текут. Как только я завожу речь о деньгах, у тебя в уголке рта появляется капелька слюны, и ты ее слизываешь. Правда. Я давно замечаю это за тобой. И я не шучу.
Почему Фреда отказалась вступить с ним в брак? Из-за его страсти к деньгам? Теренс не мог скрыть эту страсть, как ни старался. Она преследовала его всю жизнь. Что знала Фреда, богатая, ни одного дня не работавшая особа, которой угождал муж и подносил золото на блюдечке?
Утром, когда Фреда отправлялась в Хитроу, он вышел на улицу, чтобы поймать ей такси. Ссориться с ней на этой стадии отношений бессмысленно. Теренс даже поцеловал ее в щечку на прощание, минуя рот, накрашенный помадой под цвет костюма.
Еще прошлой ночью ему снился билет на Мартинику и дальнейшее путешествие в теплые страны, и до последнего момента он ждал, что это состоится.
— Тебе хватит того, что оставлено, барашек.
— Не называй меня так.
— По возвращении я придумаю тебе новое прозвище, — пообещала Фреда.
— Что это за деньги? Двадцать три фунта в неделю?
— А разве это мало? Плюс твое пособие по безработице. Многие в нашей стране живут на меньшие деньги, да еще платят за квартиру.
Он глянул на нее и ощутил себя тараканом, раздавленным кожаной подошвой ее туфельки.
— Я определила жалование, потому что не хочу оставлять тебе свободные деньги. За электричество, газ и телефон уплачено за полгода вперед. Банку дано распоряжение не выдавать тебе деньги со счета. Пользуйся тем, что дают, и радуйся жизни, Теренс.
Он вернулся в дом со свободными от чемоданов руками и пустыми карманами. Теренс ошибался, когда думал, что она выскочит за него замуж только потому, что он на двадцать три года ее моложе. Фреда держала его при себе, как собачку, а собаки стареют и умирают раньше, чем люди.
Он столько вложил энергии, чтобы женить ее на себе, что теперь чувствовал себя полностью опустошенным. А ведь была любовь и даже слезы сочувствия, что пропадает такой мужчина.
Но когда их объятия должны были накрепко соединиться, Фреда спокойно отстранялась и говорила ровным голосом, что он ошибается в своих замыслах.
60 
