64 
Джейсон подрос и поправился. «Или это только плод моего воображения?» — подумала Бенет. Он даже стал выглядеть симпатичнее. Или это тоже иллюзия?
Когда Мопсы здесь не будет, через час или два, как поведет себя Джейсон? Поднимет ли истошный крик? Но никто не посмеет упрекнуть Бенет, что она травмировала похищенного ее безумной матерью ребенка. Бенет, наоборот, заслуживала благодарности за то, что хоть как-то привела его в порядок
— Это будет такая радость — увидеться снова с твоим отцом, — сказала Мопса. — Мы никогда не расставались на столь долгое время.
Бенет сомневалась, что встреча будет такой уж теплой, а перерывы в их общении, когда Мопса проводила время в клиниках, тянулись иногда месяцами.
— Наша супружеская жизнь почти не прерывалась. Мы привыкли спать в одной постели.
Прошлой ночью в телефонном разговоре отец высказался несколько иначе: «Может, ты еще месяц подержишь ее у себя?»
И Мопса, перехватив параллельную трубку, услышала эти слова и заискивающим тоном начала говорить, что ничто не удерживает ее в Лондоне, и все тесты она прошла.
Отец отнесся к ее заявлению без энтузиазма. Он имел три недели нормальной жизни там, в Испании, и вот его каникулы кончились. Бенет была рада избавиться от тяжкого бремени, но сочувствовала отцу, зная, что его ожидает с возвращением Мопсы домой.
Отъезд Мопсы в Испанию проходил в более для нее комфортных условиях, чем ее прилет. Там, на континенте, было гораздо теплее, а рядом не капризничал, не шмыгал носом и не задыхался несчастный Джеймс.
Джейсон вел себя в машине спокойно, и путешествие до Хитроу прошло бы нормально, если бы Мопса вдруг не ляпнула под конец:
— Мы еще в пути, а уже пора укладывать Джеймса в постель.
Слова матери оказали на Бенет такое же воздействие, как нож, извлеченный Мопсой из сумки нелепого красного цвета, когда ей было четырнадцать. Тогда был поезд и совсем другая обстановка, но воспоминания хлынули волной.
Мопса ничего особенного не имела в виду. Это просто сорвалось у нее с языка. Джеймс ее никогда не интересовал, еще меньше, чем Джейсон. Они слились в ее затуманенном сознании, как два мальчика одного возраста, и когда Бенет попыталась однажды втолковать матери, что Джеймс умер, а Джейсон принадлежит другой семье, у которой она его выкрала, та лишь пожимала плечами: «О чем ты говоришь? Не понимаю, при чем тут я?»
В Хитроу в газетном и книжном киосках высилась пирамида из «Брачного узла», которая таяла на глазах. Люди покупали книгу, чтобы читать в самолете. Роман действительно стал бестселлером.
Собственное умиротворенное лицо на обложке лишний раз напомнило Бенет, что ей, избавившись наконец от Мопсы, придется пройти огонь, и воду, и медные трубы. Возвращение Джейсона так просто ей не обойдется. Но она должна выйти из этого тяжелого испытания с высоко поднятой головой. За ней есть тыл — имя Бенет Арчдейл, автора бестселлера. Она — личность, в отличие от расплывчатого призрака, каковым можно считать Мопсу.
Однако что бы она ни сделала, каких бы высот ни достигла, над ней будет вечно висеть, как свинцовая грозовая туча, память о том, что когда-то она якобы украла у кого-то ребенка. Если кто-либо вздумает писать ее биографию, он, конечно, не обойдет вниманием этот факт.
Умственная нестабильность ее матери тоже будет упомянута на печатных страницах, и то, что ребенок самой Бенет скончался в раннем возрасте.
Впрочем, появления книги в твердом переплете с подобным текстом об авторе ожидать не стоило. Все материалы об этом появятся в ближайших газетах.
Бенет тут же купила одну. Новости о пропавшем Джейсоне возвратились на первую полосу с интервью и фотографией Кэрол Стратфорд.
«Сегодня твой день рождения! — восклицала она, обращаясь к неизвестно на каком свете — том или этом — находящемуся сынку. — О мой Джей! Сегодня тебе исполнилось два года».
Джей — так звала его мать. Так мальчик называл себя. Бенет повернула его личико к себе и всмотрелась внимательно.
— Не очень-то весело мы справили твой день рождения, Джей.
— Он ничего не понимает, — сказала Мопса. — Он слишком мал, чтобы отсчитывать прожитые годы.
— И все-таки мы поздравляем тебя, Джей.
— Мой день рождения на следующей неделе, — напомнила Мопса. — Я не очень надеюсь, что ты будешь петь и плясать по этому поводу.
Мопса готовилась к полету. Для этого она проглотила валиум, запив его двумя чашками черного кофе в баре.
64 
