112 
- Настанет год, России черный год,
- Когда царей корона упадет…
К названию этого стихотворения – «Предсказание» – добавлено в скобках: «или мечта». Получается так, будто поэт со злорадством провидит ужасные потрясения, ожидающие Родину. И явление «мощного человека» с булатным ножом приводит его едва ли не в восторг. У этого страшного разбойника, которому смешны плачи и стоны жертв, помимо черного плаща (из театрально-романтического реквизита) еще и странное «возвышенное чело». В данном случае и ряде других поэт занимает позицию «По ту сторону добра и зла» (если воспользоваться названием и сутью работы Ф. Ницше). Вл. Соловьев имел все основания заключить:
«Я вижу в Лермонтове прямого родоначальника того направления чувств и мыслей, а отчасти и действий… которое для краткости можно назвать „ницшеанством“. Глубочайший смысл действительности Лермонтова освещается писаниями его ближайшего преемника Ницше».
Теперь, основываясь на опыте XX века, нетрудно дополнить эту мысль, упомянув террористов-народников, анархистов, великих революционеров и диктаторов, умевших совмещать булатный нож с возвышенным челом. Надо только учитывать одно важное обстоятельство: Лермонтов не призывал к злодействам и переворотам, а предвидел их. То, что его мрачные прогнозы сбылись, подтверждает его проницательность, удивительную для юноши мудрость, а не скверный нрав. Жестокую правду жизни следует отличать от жестокосердия ее выразителя. А ведь были люди – и не из простачков! – считавшие Михаила Юрьевича едва ли не прирожденным злодеем. Ссылаясь на воспоминания самого поэта, Владимир Соловьев (сам философ и поэт) полагал: «С детства обнаружились в нем черты злобы прямо демонической… И это демоническое сладострастие не оставляло его до горького конца. Но с годами демон кровожадности слабеет, отдавая большую часть своей силы своему брату, демону нечистоты».
В ответ на такое суждение (обвинение, приговор), писатель Д. Мережковский сослался на официальный документ: «В 1840 году в черновом отпуске полковой канцелярии при штабе генерал-губернатора Граббе, отправленном в Петербург, на запрос военного министра о поручике Лермонтове сказано: „Служит исправно, ведет жизнь трезвую и ни в каких злокачественных поступках не замечен“». Полковой писарь оказался милосерднее христианского философа.
Тем не менее Лермонтова частенько называли злым гением русской поэзии. Не он ли сам, гусарствуя в пьяной компании, выдал такую расписку: «Российский дворянин Скот Чурбанов». Но может быть, он этим выразил презрение к тем, кто кичится принадлежностью к дворянству, к избранным, оставаясь в естестве своем и поступках именно скотами чурбановыми. Вот одно свидетельство современника:
«Он мне был противен необычайною своею неопрятностью. Он носил красную канаусовую рубашку, которая, кажется, никогда не стиралась и глядела почерневшею из-под вечно расстегнутого сюртука. Гарцевал на белом, как снег, коне, на котором, молодецки заломив холщовую шапку, бросался на чеченские завалы. Собрал какую-то шайку грязных головорезов. Совершенно входя в их образ жизни, спал на голой земле, ел с ними из одного котла и разделял все трудности похода».
Кто писал это? Не тот ли самый Чурбанов? От таких Лермонтову приходилось скрывать свою душу – чувствительную и доверчивую. А вот настоящие мужчины-воины относились к нему с уважением.
Да, бывал он и недобрым. Беспредельно добрых людей не бывает. Даже Христос, как известно, во гневе изгонял торгующих из храма. Пристало ли человеку быть смиренней? Не будет ли это лицемерием, ложью или подлостью? И надо ли резко упрекать Лермонтова за то, что он пытался выглядеть хуже, чем есть на самом деле? Однажды в Пятигорске он обидел неосторожным словом жену мелкого чиновника; так потом не раз приходил к ним, просил прощения, извинялся перед мужем, пока не получил от них полного «прощения греха». Грубый и наглый самодовольный человек так не поступает.
Нет, гений Лермонтова – не демон зла.
С юности он необычайно серьезно относился к литературному творчеству. Его не удовлетворяло вдохновенное дилетантство, стихотворные «развлекалочки». Он мечтал прославиться, как Байрон, Пушкин. И шел по намеченному пути, преодолевая немалые трудности; не жалея сил и времени постигал основы словесного ремесла. Уже в отрочестве он ставил перед собой грандиозные задачи. В 14—16 лет он, помимо множества небольших сочинений, написал десяток поэм и трагедию в пяти действиях «Испанцы» (преимущественно белым стихом). Пусть даже эти произведения не отмечены печатью «гениальности», вызывает уважение уже сам факт обращения его к столь крупным литературным формам. Тут видится проявление профессионализма. Сопоставим строфы:
112 
