Глава 8

Джон Пол задержался в «Утопии» дольше, чем предполагалось, но оно того стоило.

Он сидел развалясь в баре главного корпуса в небольшом уютном кресле за развесистой карликовой пальмой, когда Эвери Делейни наконец соизволила появиться. Оглядев ее с ног до головы, Джон Пол отнес Эвери к тому типу женщин, который терпеть не мог, — так называемая калифорнийская блондинка. Бог не обделил ее внешностью, но и только. Вне всякого сомнения, в голове у нее хватало места исключительно для собственных крохотных проблем: как бы не набрать лишний фунт, не пропустить очередной поход в косметический салон и тому подобное. Иначе что ей делать в «Утопии»?

Она и приоделась явно для того, чтобы привлекать взгляды. Короткая облегающая майка подчеркивала полноту и упругость груди, а тесные джинсы выгодно оттеняли округлость зада. Само собой, она не была натуральной блондинкой, но выглядела именно так, и это должно было влетать ей в копеечку. Темные очки не позволяли разглядеть цвет глаз, но можно было предположить, что в целях гармонии она носит голубые контактные линзы. Будь край майки чуть повыше, наверняка в пупке обнаружился бы подходящий по цвету камень — к примеру, натуральный сапфир. Чего не сделаешь в погоне за модой.

Надо отдать ей должное, все вместе создает нужный эффект, подумал Джон Пол. Этакая горячая штучка. Черт, до чего же он не выносит сплошь искусственных, самодовольных богатых красоток! Ну вот, остановилась и осматривается с таким видом, словно понятия не имеет, как на нее пялятся мужики! Интересно, осталось ли в ней хоть что-нибудь, чего еще не коснулся скальпель пластического хирурга? Грудь наверняка со вкладками, да и задница скорее всего тоже.

Нет, с такой он ни за что не связался бы надолго. Ну, разве только переспать разок, а потом разойтись в разные стороны. За такой короткий срок не успеет навязнуть в ушах трескотня глупой сороки с коэффициентом умственного развития чуть выше нуля. Просто поразительно, до чего пустоголовы эти крашеные блондинки!

Мисс Пустоголовая Блондинка все никак не могла сориентироваться. Она, что же, так и не сообразит, где конторка, пока ее кто-нибудь не отведет туда за руку? Стоит, таращит глаза на золотой шар под потолком, словно ждет, что он начнет вращаться, как на дискотеке, и грянет музыка! Похоже, у нее даже меньше мозгов, чем он предположил поначалу.

Эвери сознавала, что ведет себя как самый недалекий турист, но удержаться было невозможно — «Утопия» была изумительна. Вестибюль главного корпуса поражал как своими размерами, так и эбонитово-черным мраморным полом. Из центра стеклянного купола, что служил потолком, свисал шар. Казалось, он из чистого золота, и Эвери все никак не могла оторвать взгляда, прикидывая, возможно ли это. Впрочем, и без того корпус должен был обойтись кому-то в целое состояние.

Оторвавшись наконец от шара, Эвери повернулась направо—и снова окаменела, завороженная. Вместо стены перед ней был небольшой водопад, он обрушивался в круглую чашу, посреди которой мраморный атлант поддерживал на плече еще один золотой шар. Кто бы ни был владелец «Утопии», он умел раскошелиться ради того, чтобы «раскошелить» гостей. Не просто побаловать себя, но побаловать в столь роскошной обстановке — это ли не предел мечтаний сильных мира сего?

И не жаль людям выбрасывать такие деньги, думала Эвери, шагая к конторке и роясь на ходу в слегка поношенном, но удивительно удобном рюкзачке от Гуччи, выпрошенном у Кэрри, когда та хотела выбросить его в мусорный бак. Подняв голову, она наткнулась взглядом на портье и невольно вздрогнула. Молодой человек примерно ее возраста, с именем «Оливер» на лацкане курортной униформы, ждал с любезной улыбкой. Лучше бы он не улыбался. Зубы у него были ослепительно белые — настолько, что они смотрелись как-то отдельно от сильно загорелого лица, словно немного впереди него. Либо это был какой-то каприз природы, либо дантист перегнул палку, отбеливая их. Более того, они торчали вперед, как у лошади. Эвери хоть и старалась смотреть в сторону, называя свое имя, взгляд сам собой притягивался к этой Необъятной, как вестибюль, улыбке. Впрочем, улыбка очень скоро исчезла.

  49