Нас с Вовкой и без того уважали в школе. Наши рекорды — его по бегу, мой по прыжкам в высоту — еще несколько лет после выпускного экзамена красовались на доске школьных рекордов. Но в этот вечер о них никто не вспоминал. Мы же были знакомы с самой Варлей! Это был рекорд рекордов! «Значит, мы и вправду их неплохо учили! — возгордились учителя. — Раз с ними задружилась сама Кавказская пленница».
Конечно, столичных гостей вызвали на сцену. Филатов читал свои стихи, Боря Галкин — стихи Есенина, Володя пел песни, сочиненные на стихи Лени. Поскольку Боря и Володя были рижанами, а фамилия Филатова в то время была известна во всем мире благодаря дрессировщику диких зверей, это импровизированное выступление Качан назвал «Филатов с дрессированными рижанами!»
Потом Варлей рассказывала, как ее несколько раз на съемках неудачно воровали Никулин, Вицин и Моргунов. Надо же, мои новые друзья выступали на той самой сцене, где мы с Вовкой имели успех с «Ходоками к Ленину». Я смотрел на друзей и понимал, что если я останусь учиться в Риге, то засохну! Так и буду разливать в подъездах по булькам, стрелять сигареты на улицах и оттачивать технику обольщения местных княжон на танцплощадках, пока меня не распределят молодым специалистом на какую-нибудь местную электростанцию, где я дослужусь к концу жизни до начальника отдела электрических счетчиков или до старшего контролера главного рубильника.
От Вовкиных новых друзей шла необыкновенная энергия свежести. После общения с ними казалось, будто ты окунулся в живую воду. Мечта о Москве раскрутилась с новой силой, как освобожденная пружина. Словно она дремала в коме, а теперь ожила. У мечты снова появился пульс. Я твердо решил во что бы то ни стало пробиться в Москву.
Дети подземелья
Фрагменты автобиографии, www.zadornov.net
В последний день студенческих каникул мы — Наташа Варлей, Боря Галкин, Леня Филатов, Володя Качан и я — болтались по заснеженной Риге. Все советские города в ту пору были особенно хороши зимой. Тем более Рига. Готические шпили торчали из покрытых густым снегом крыш средневекового Старого города и утыкались копьями в низкие прибалтийские тучи. Я предложил обследовать подземную Ригу. В каком-то дворике между католической церковью, Верховным Советом и свалкой в земле зияла большая дыра. Очень хотелось верить, что это средневековый подземный ход. Наташа в коричневой шубке и я, не помню в чем, полезли. Ход становился все ниже и темнее. Вскоре пришлось пригнуться, а потом и вовсе ползти. Я впереди, звезда за мной. Прикрывал звезду Качан. Филатов и Галкин остались страховать нас на «большой земле». В голове звучало «Трутся спиной медведи о земную ось…»
К сожалению, вскоре этот подземный лаз закончился. Оказался заваленным. Советская власть тщательно охраняла историю от народа. Пришлось, даже не разворачиваясь, пятиться к выходу в обратном порядке. Звезда ногами вперед, и я за ней — ногами в нее. На выходе нас встретили снежками и криками будущие знаменитости, тогда еще романтики.
Потом ехали в трамвае. «Звезду» никто не узнавал. Все по той же причине. Кому могло прийти в голову, что подружка Вицина, Моргунова и Никулина может ехать в трамвае с тремя юнцами, у которых, судя по веселости, еще не закончился период полового созревания. Наташу это все мало заботило, ее насторожило другое:
— Пахнет чем-то! — сказала она, подергав носом, как енот-полоскун.
— Чем-чем? Романтикой! А точнее, дерьмецом! — цинично, но верно уточнил Володя. — Кто-то из пассажиров, видимо, вступил в него, придурок.
— Ты думаешь, это кто-то другой придурок? А что у тебя на лацкане? — поинтересовалась Наташа. — А еще вот тут и вот тут!
Она радовалась и смеялась, как мультяшечный ребенок. Володя присмотрелся к себе, потом к Наташе, после чего не менее цинично заметил:
— Между прочим, ты на себя посмотри! Просто у тебя шкурка коричневая и на тебе не видать. А если приглядеться, то ты не Варлей, ты — Дерьмовочка!
Запах усиливался. На нас, вернее, на запах, который от нас шел, стали оборачиваться пассажиры. Оказалось, в романтической темноте подземного хода мы не успели унюхать, что последние несколько веков в него забегали только собаки. Причем не за романтикой. Пришлось немедленно покинуть трамвай и долго чиститься в парке снегом, отмываться от результатов поиска исторической истины.
— Это всем вам урок! — сказал тогда Филатов. — Никогда не искать истину где попало! Всегда окажешься по уши в дерьме!