Особенно,... 
46 
Люди такие разные, и если ты врач, тебе известны тайные причины этих различий. Имея тайное знание, всегда рискуешь узнать что-то о тех, кого любишь: узнать именно то, чего тебе лучше бы никогда не знать. И теперь ее волновало кое-что, связанное с Томом. Она не понимала, знает она это или ощущает, а если ощущает, то как его жена или как врач? По всем внешним признакам он абсолютно здоровый сорокадвухлетний мужчина, рост 185 сантиметров, вес около 105 килограммов: многовато, но ничего страшного. Однако кое-что все же беспокоило ее: подергивание глаза, тревожная раздражительность. Он испытывал стресс, совершенно ему не свойственный, но ничего ей не говорил. Либо он знал, что именно не в порядке, либо нет. Но она чувствовала, что он знает. Под показным радушием своего в доску парня у него скрывался острый ум. Том мог очень жестко обращаться с людьми. Он классифицировал, фиксировал, анализировал. Ценные качества, чтобы управлять компанией, спору нет. Но животное начало в нем всегда брало верх. Это она поняла по своим больным. Мозг — орган, возвысившийся над остальными и воспринимающий реальность как ему удобнее. Но он не способен контролировать реакцию тела на это восприятие, поступление гормонов, деформацию клеток. Том вел себя так, словно ничего не случилось. Он казался спокойным, но она знала, что это неправда. Что-то было не в порядке. Именно сейчас, когда он сидел, уставившись в окно лимузина, и ничего ей не говорил. Почему?
— Остановите здесь, — сказал он шоферу.
*
Чудесные апартаменты! Громадные! На такой высоте! Некоторые из присутствующих — настоящие миллиардеры, хотя для Энн это, конечно, ничего не значило. Она болтала, слонялась среди гостей, позволяя Тому заниматься своим делом: толковать в углу с крупными воротилами, у каждого в руке — по бокалу. Она кое с кем обменялась рукопожатием и постаралась побыстрее пробраться к огромному дивану, на который радостно уселась, наполовину скрытая гигантским букетом лилий, взяла предложенный бокал белого вина. Все слуги были крошечными гватемальцами. Она слишком устала, Тому от нее мало проку. Так что она наблюдала. Когда-то ее познакомили с Конни, моложавой супругой кого-то из важных шишек, и теперь Энн изучала ее. Та вовсю работала своей дорогостоящей грудью. Выглядит натурально, но какой гротеск! Просто нереально, однако восхитительно! Трудно сказать, кто больше в ответе за эту область прикладной эстетики — мужчины или сами женщины. Но, как ни странно, поддельные сиськи действовали. Мужчины, которые вращались среди самых изысканных и блестящих дам, практичные и зоркие, адвокаты, банкиры, художники, мужчины, похоронившие родителей, друзей, жен, даже детей, а следовательно, знавшие, в чем главная трагедия плоти, — часто оказывались совершенно беззащитными перед этими ненатуральными, но бесспорно, великолепно выполненными подделками. Многомудрые, чуткие мужчины! Врачи! Да, и врачи, которым известно о мгновенно распространяющихся инфекциях, спайке мышечных тканей, реакции иммунной системы, повреждениях нервов, шрамах, о том, что имплантанты иногда лопаются, нанося страшный ущерб, и прочее, и прочее. Даже врачи. Нужный отклик встроен в организм, как деталь в прибор, и волны тестостерона сами вбрасываются в эндокринную систему. Они ничего не могли с собой поделать. Беспомощные. Беспомощные мужчины. Утратившие способность к сопротивлению. Они вожделели, и их явная похоть давала женщине власть, пусть и ненадолго.
Конни выследила Энн с другого конца комнаты и подошла к ней, улыбаясь с профессиональным гостеприимством:
— Прошу прощения, вы ведь… кажется, вы…
— Извините… я устала. Был длинный день.
Такое признание лежало уже почти за гранью манхэттенского светского протокола. Нельзя признаваться в слабости или неполноценности.
— Вы… простите?.. — переспросила Конни, вполглаза оглядывая комнату.
— Я врач, и у меня сегодня было много больных, только и всего.
После этих слов тело Конни расслабилось, и она подошла поближе, словно хотела по-новому взглянуть на Энн — с восхищением и некоторым страхом, ибо всем известно, что доктора знают то, что неведомо остальной части человечества.
— А можно узнать вашу специализацию?
— Я терапевт. Внутренние болезни.
Конни села рядом, доверительно придвинулась к ней.
— Я все время убеждаю мужа, что ему надо показаться врачу.
Энн кивнула. Многие жены так говорят. Конни наклонилась ближе, зашептала:
46 
