58 
Из церкви не доносилось музыки, но, поскольку двери были открыты, он увидел, что идет какая-то служба. На мгновение он остановился, разглядывая людей и вслушиваясь в слова.
«Если, по обычаю людей, я сражусь со зверями в Эфесе, что пользы мне, если мертвый не воскресает?»
Это была заупокойная служба. Почти середина службы.
«Давайте есть и нить, ибо завтра мы умрем…»
Когда он закрывал дверь, она чуть жалобно скрипнула. Теперь, когда викарий повернулся, ему стали видны за воротами катафалк и три автомобиля. Он пошел еще раз взглянуть на могилу Грейса. Пройдя мимо недавно вырытой ямы, куда этот самый последний гроб должны положить, он наконец уселся на деревянную скамью в тенистом углу. Было без четверти двенадцать. Еще полчаса, и ему нужно будет идти к своему автобусу. Вскоре он задремал.
Его разбудил слабый звук шагов. Он открыл глаза и увидел, что из церкви выносят гроб. Его держали четыре носильщика, но это был маленький гроб, детский или, возможно, маленькой женщины. На нем лежало несколько букетов и огромный венок из белых лилий.
Носильщиков сопровождала дюжина человек, процессию возглавляли мужчина и женщина, шедшие рука об руку. Они шли спиной к Арчери, в том числе и женщина, одетая в черные одежды, в большой черной шляпе, края которой закрывали ее лицо. Но он все равно узнал ее. Он узнал бы, даже если бы ослеп и оглох, по ее осанке и аромату духов.
Они не могли его видеть, понятия не имели, что за ними наблюдают, — эти люди, приехавшие хоронить Алису Флауэр.
Остальные сопровождающие были стары, наверное друзья Алисы, и одна женщина, по виду похожая на больничную медсестру. Они собрались вокруг могилы, и викарий начал говорить последние слова, с которыми предадут земле тело старой служанки. Примьеро наклонился и, довольно аккуратно взяв горсть земли, бросил ее в могилу. Его плечи вздрогнули, маленькая рука в черной перчатке протянулась и легла на его руку. Арчери почувствовал дикий удар ревности, перехватившей дыхание.
Священник прочел короткую молитву и перекрестил их. Потом Примьеро подошел к нему, они поговорили и пожали друг другу руки. Он взял жену за руку, и они медленно пошли к воротам, за которыми стояли машины. Все кончено.
Когда они исчезли из поля зрения, Арчери встал и подошел к засыпаемой могиле. Он почувствовал запах лилий еще за пять ярдов. К ним была прикреплена карточка с простой надписью: «От мистера и миссис Примьеро, с любовью».
— Добрый день, — сказал он могильщику.
— Добрый день, сэр. Приятный день. Было уже четверть первого.
Не зная, как часто ходят автобусы, Арчери заторопился к калитке. Когда он вышел из-под крон деревьев, он вдруг остановился. По песчаной дорожке к нему шагал Чарльз.
— Хорошо, что ты не пошел, — сказал Чарльз. — Там закрыто на ремонт. Мы подумали, что можем подъехать и подобрать тебя.
— Где машина?
— С другой стороны церкви.
Чета Примьеро к этому времени, должно быть, уже уехала. А Арчери хотелось сейчас быть в «Оливе и голубке», есть холодную говядину и салат. Он заставил себя посмотреть в сторону ворот. Примьеро все еще были там. Они разговаривали с медсестрой. У него в горле сразу пересохло.
— Давай срежем под деревьями, — настойчиво предложил он.
Они были уже в нескольких ярдах от Примьеро. Медсестра покачала головой и села в наемный лимузин. Примьеро повернулся, и его глаза наткнулись на Чарльза.
Сначала он стал белым, потом странно багровым. Чарльз продолжал идти ему навстречу, и тогда Примьеро тоже начал движение. Они сближались смешно и воинственно, словно два бандита в вестерне.
— Мистер Боуман, «Санди планет», верно?
Чарльз остановился и холодно сказал:
— Могу заверить вас, да.
Имоджин еще разговаривала с женщиной в машине. Теперь она вышла из авто, и машина тронулась. Они остались одни, четверо, в центре пятой самой красивой деревни Англии. Она смотрела на Арчери сначала в замешательстве, потом с теплотой, прикрытой неловкостью.
— Хэлло, я…
Примьеро схватил ее за руку:
— Узнаешь его? Имоджин, ты будешь нужна мне как свидетель.
Чарльз грубо сказал:
— Вы что?
— Чарльз! — резко остановил его Арчери.
— Вы отрицаете, что пробрались в мой дом под чужой фамилией?
— Роджер, Роджер… — Она все еще улыбалась, но ее улыбка стала жестче. — Разве ты не помнишь? Мы встретили мистера Арчери на танцах. А это — его сын. Он журналист, но использует псевдоним, вот и все. Они здесь в отпуске.
58 
