Лёгкий, ненавязчивый романчик 
140 
— Вы как будто с ним встречаться не хотите.
— Скорее, не могу. У меня есть дела, не терпящие отлагательств.
Ага, особенно не терпит одно: настоятельное желание отдохнуть. Без участия принцев, принцесс, учеников, учителей и, по возможности, даже любимых кузенов.
— Кстати, мастер Гедрин, как чувствует себя ваша племянница?
— Хвала богам, уже совсем хорошо!
— Надеюсь, она не откажется немного позаботиться о своём юном спасителе?
— Ну что вы, Мастер! Будет счастлива!
— Тогда не смею вас задерживать.
Гном кивнул, оправил складки кафтана над широким ремнём и задал вопрос, с которого следовало бы начинать:
— От чьего имени мне обратиться к Рогару? Он ведь потребует объяснений.
Имя, имя, имя... Несколько букв, горсточка звуков. Как много значения мы им придаём! Гораздо больше, чем необходимо. Но если одно-единственное слово способно решить исход сражения или вообще отменить надобность в драке, почему бы не воспользоваться его силой?
— Скажете ему, что Джерон просит присмотреть за драгоценностью из королевской сокровищницы.
Гедрин, будучи гномом взрослым, умудрённым жизнью и сдержанным в проявлении чувств, не стал разражаться приветственными речами, хлопать по плечу и проделывать что-то ещё, свойственное старым приятелям при встрече, а просто сказал:
— Я так и знал, что ты им станешь.
— Всё немножко иначе. Я взял титул взаймы, попользуюсь и верну.
— А нужно ли возвращать? — с сомнением осведомился гном. — Вы друг другу подходите.
— Это буду решать не один я.
— Но когда наступит время принимать решение, учтите и моё мнение.
— Непременно!
Он вздохнул, повозил большими пальцами под ремнём.
— Не зайдёшь?
— Не смогу. Дела.
Гедрин понимающе кивнул на эльфа:
— Вижу, какие серьёзные!
— Не коротышкам судить, — прошипел Мэй.
— Коротышка или верзила, живём-то мы по одним и тем же законам, — возразил гном.
— И эти законы дают право унижать? Даже если я обязан жизнью, это вовсе не означает, что...
— А перед тем, кто тебе жизнь спас, на колени встать не зазорно.
Вынеся свой весомый приговор, Гедрин уважительно поклонился и ушёл, посмеиваясь в усы. Эльф, получивший чувствительный удар ещё и от иноплеменника, совсем потерял надежду на благополучное завершение дела. Кончики ушей начали медленно, но верно опускаться.
Может, оставить всё, как есть? На полуслове, на полушаге. Чтобы потом, немного или очень много позже вернуться к обсуждению, так сказать, на свежую голову... Но я слишком часто поступал именно так — откладывал и откладывал, пока проблемы не умирали сами от недостатка внимания. Однако вместе с проблемами легко могут уйти в небытие и те, кто их создаёт, а смертей я не желаю.
— Поднимайся.
Эльф молча качнул головой из стороны в сторону.
— Ничего не изменится, поверь. Колени, носки, пятки... хоть задница. Каждый из нас останется при своём.
Тихое, больше грустное, чем злобное:
— Почему ты такой?
— Потому что другим больше не буду. Потому что тебе пора прекратить расшвыриваться собственной судьбой направо и налево. Не могу быть уверен, что, получив «искры» назад, ты тут же не постараешься вручить их новому знакомому, а тот может оказаться ещё менее подходящим на желанную тебе роль, чем я.
— И ты никогда их не вернёшь?
— Никогда — слишком неопределённый срок. Верну. Когда перестанешь искать вокруг то, что должно жить внутри тебя самого. Когда поймёшь, что цветные хрусталики — всего лишь знак, флажок, которым генералы отмечают на картах расположение своих войск. Он ведь не может подолгу оставаться на одном месте, верно? Потому что ты тоже не останавливаешься. Знаю, сейчас эти висюльки кажутся тебе самым важным на свете... Так вот, я подожду, пока ты повзрослеешь, а до тех пор буду сам хранить твои игрушки.
Легко убеждать других, а вот попробуйте-ка проделать то же самое с собой! Получается? Тогда я вам искренне и бесконечно завидую. Но, кажется, есть один довод, против которого эльф не посмеет протестовать:
— Кроме того, насколько я помню, ты не желал быть избранным в один из Драконьих Домов? Так вот, можешь радоваться: эльфа без «искр» драконы на службу не призывают.
— Радоваться? — Он судорожно дёрнул плечом. — Что проку в этой радости, если ты в этих Домах уже был?
А побывав там, превратился в чудовище. Таков ход мыслей?
140 
