41 
– Это же та самая бабка, которая терроризирует наш салон, рассказывая о своей вернувшейся с того света внучке! – потрясенно сказала я.
– И что нам это дает? – неуверенно спросил Саша.
– Так, значит, это ее внучка была невестой Ильи!
– Внучку мы все равно уже не расспросим. Давай прочтем, что говорила бабушка.
К сожалению, в показаниях бабушки про Илью не было сказано ни слова. Там слово в слово повторялся рассказ о покойных родителях, которые приходили за Катей, и о записке, оставленной в день самоубийства. Более того, на вопрос следователя, знает ли Глафира Петровна о беременности внучки, бабушка, судя по всему, не на шутку разбушевалась. В тот день протокол допроса не был подписан, и, судя по всему, Глафиру Петровну выводила из кабинета следователя охрана.
– Смотри, она, похоже, не поверила следователю, – задумчиво сказал Саша.
– Ладно, тут есть ее адрес, мы ее сегодня же навестим. А вот и адрес Варвары Ластовской. Как ты думаешь, это и есть наша Варвара Мережко?
– Почему бы нет? Тогда она была незамужней девушкой, а потом поменяла фамилию.
– Отлично, тогда переписываем адреса, и вперед!
– Подожди, может, еще чего ценного в делах найдем.
Особо ценного мы ничего больше не нашли, зато переписали адреса подруги покойной Екатерины и двух друзей Ильи. Одним из них оказался Аркадий Горбунов. Его координаты показались мне смутно знакомыми.
– Саш, посмотри, это не наш поэт Аркадий? – поинтересовалась я.
– Точно, адрес его! Мы в этой квартире совсем недавно в гостях побывали.
– Давай ему позвоним, если он дома, с него и начнем.
– А на работу тебе сегодня не надо?
– Я попросила Таню меня сегодня подменить, а я за нее воскресенье отработаю.
– Кто бы за меня работу сделал… – вздохнул Саша. – Ладно, сейчас позвоню Аркадию.
Поэт оказался дома, и мы тут же напросились в гости. Выглядел Аркадий молодцом – подтянутый, в нарядном спортивном костюме, грудь колесом. Непохоже было, что он так уж убивался по погибшей Таисии. Правда, от него здорово разило перегаром, вероятно, он уже с утра заливал алкоголем свое горе.
– Водочки? – любезно предложил он, едва мы переступили порог.
– В полдень? – вырвалось у меня.
– Я за рулем, – спокойно отказался Саша.
– Я тоже, – ляпнула я и осеклась. Разговор предстоит серьезный, надо до поры до времени прикусить язычок.
Мы прошли в комнату и остановились как вкопанные. В небольшом кресле за обеденным круглым столом в одних семейных трусах развалился спящий Павел Ганевич. При нашем появлении он слегка разлепил глаза, изобразил нечто вроде кривой улыбки, снова сомкнул веки и громко захрапел.
– Ой, мы вам не помешали? – выдавила я.
– Вы на что намекаете? – побагровел поэт.
– Ну, может, мы не вовремя…
– Девушка, вы эти грязные намеки бросьте! – еще больше взъярился хозяин квартиры. – Ко мне такие женщины ходят! А Павлу просто жить негде, он от жены ушел, кантуется по знакомым, а у меня – пустая квартира. Я и разрешил ему пожить здесь до развода.
– Да-да, мы так и поняли, – поспешила успокоить я поэта. – Мы восхищены вашей добротой, правда. Но нам надо поговорить с вами по делу…
– К вашим услугам, – церемонно раскланялся поэт.
Я покосилась на пьяного в стельку режиссера и решила, что мы вполне можем поговорить и при нем. К тому же режиссер все равно был нетранспортабелен. К счастью, поэт на ногах держался вполне твердо. Я подошла к дивану и села, Саша остался стоять в дверях.
– Аркадий, оказывается, вы знали покойного Илью? Ну, бывшего любовника Таисии, погибшего двадцать лет назад?
– Ну, знал, и что? – Поэт попытался сфокусировать взгляд на моем лице.
– Почему же ничего нам не сказали, когда я вам рассказывала про ожившего удавленника?
– Да я и не понял, о ком речь шла! Столько лет прошло, я об Илье и думать забыл.
– Что тогда произошло, по вашему мнению?
– А хрен его знает! Илья был такой ходок по бабам, что его кто угодно пришить мог. Может, ревнивый муж выследил, а может, баба брошенная.
– Расскажите про его невесту Катю.
– Невеста, блин! Малолетка, прилипла к Илье, будто там у него медом намазано. А потом залетела, прибежала к нему: дескать, не женишься – из окна выброшусь. Ну, он и перетрухал, она ведь несовершеннолетняя, можно и в тюрьму угодить, ежели что. Решил, что лучше жениться.
– А как же Таисия?
– Так Таська же замужем была! Да у Ильи таких подстилок до фига было, он Таську особо и не выделял из стаи.
41 
