41 
В-третьих, была объявлена всеобщая мобилизация граждан строительных специальностей, в особенности плотников-формовщиков по укладке сферы Дайсона. Тачек и лопат на всех не хватило, но добровольцев обеспечивали в первую очередь.
В-четвертых, был приглашен медицинский консилиум, и академические светила извели Бел Амора какими-то каверзными вопросами фрейдистского толка — он сначала решил, что эти старикашки поголовно сексуально озабочены, а потом догадался, что они интересуются его потентными способностями, боясь, как бы тот, кто сидит в омуте, этими способностями не воспользовался — не хватало еще иметь дело с инфернальными суперсилами в образе сексуальных маньяков!
Консилиум очень надеялся обнаружить у Бел Амора этой самой потенции поменьше. Зря надеялись!
Бел Амор наплел им с три короба о четырех своих женах и любовных похождениях, и перепуганные академики, приняв все за чистую монету и смутно вспомнив свою собственную молодость, тут же перенесли консилиум в шатер. Лишь один из них, не задававший глупых вопросов, в шатер не пошел, а что-то сказал Джеиералю на ухо. Это был небезызвестный во Вселенной знахарь Грубиан из 8-го отделения районной Беловежской лечебницы — кстати, соплеменник ВРИО коменданта: та же кольцевая структура вместо мозговых извилии, но вместо фуражки — пожелтевшая крона. Зато сколько внутреннего достоинства, интеллекта и угрюмой силы воли проглядывало из его дупла! Именно за эти качества знахарь Грубиан недавно не был избран в состав Академии Медицинских Наук… не стал он и членом-корреспондентом, и потому Дженераль СОС возлагал на знахаря особые надежды.
Знахарь Грубиан попросил Дженераля отправить кого-нибудь в поликлинику Охраны Среды за историей болезней Бел Амора, особенно детских, а сам приблизился к границе омута и задал простой и мудрый вопрос, который никому из академических светил никогда в голову не пришел бы, а именно:
— Стул у тебя когда был?
— Стул на буксире не положен, — ответил Бел Амор, развалясь в кресле и пожирая очередную банку тушенки.
— Я спрашиваю, когда в последний раз… — еще грубее пояснил знахарь Грубиан.
(Это был настоящий врач и, когда надо, называл вещи своими именами.) Выяснилось, что Бел Амор уже третьи сутки не имеет этого самого стула, хотя перед вылетом плотно пообедал, а в омуте съел уже двадцать одну банку тушенки по 3 кг каждая, а сейчас уписывает двадцать вторую… явный перебор.
Может быть, тушенка его любимое блюдо?
— Ненавижу, — ответил Бел Амор с набитым ртом. Подумал и добавил: — Без хлеба.
И открыл двадцать третью банку.
— Он и раньше не отличался плохим аппетитом, но не в таком же количестве… — шепнул Джепераль знахарю Грубиану, но в это время вернулся из поликлиники адъютант, а знахарь Грубиан вставил в дупло монокль и принялся листать историю болезней, но не смог разобрать латинские каракули врача, лечившего Бел Амора в детстве. Лишь подпись была разборчива: «Д-р Велимир Зодиак».
Дженераль тут же приказал адъютанту найти и доставить сюда этого д-ра Велимира Зодиака — если спит, то разбудить, если умер — то пойти на могилку и удостовериться лично.
— С цветами! — потребовал Бел Амор.
Он любил своего детского врача с тех пор, когда сопливым пацаном удрал из родительского дома на матч смерти между «Гончими псами» и «Спортивным клубом Охраны Среды» (тогда еще за «СКОС» играл правым защитником рыжий Тиберий Попович) и когда детский врач Велимир Зодиак всадил орущему благим матом Бел Амору противостолбнячный укол за то, что тот, перелезая через силовую ограду, зацепился штанами за ржавый гвоздь, повис и чуть было не реплицировался.
Жаль, хороший был старикан.
12
В ожидании детского врача Бел Амора оставили в покое — если, конечно, можно оставаться в покое под прицелом орудий стратегического резерва, когда никому до твоей судьбы дела нет: на подходе новая армия кораблей спецпаза, саперы сушат портянки прямо на «ГУСях», арестанты и бродяги-двумерки дуреют от безделья, солдаты длинными колоннами шагают в баню, а в вахтовых строительных бригадах, которые привезли и бросили, уже назревает стихийная забастовка.
Кому ты нужен?
В шатре правительственная комиссия продолжает заслушивать рекомендации экспертов — они водят указками по живой миллиметровке, а та пищит; рядом в пресс-центре министр ГОП (Галактической Охраны Среды), осторожно выжимая сцепление, проводит пресс-конференцию для толпы собственных корреспондентов всевозможных средств массовой информации (от либерального «Штерна», политкаторжной «Химии и жизни» и масонского «Столяроффа» до детских «Плэйбоя», «Юного натуралиста» и «Уральского следопыта» — два последних прислали корреспондентом совсем еще юного мальчика — на лацкане у него два красненьких ромбика-поплавка об отличном окончании философского и физикоматематического факультетов Барнаульского университета, в кармане обыкновенная рогатка; он сосет леденцы, а мамаша вытирает своему вундеркинду нос).
41 
