Лёгкий, ненавязчивый романчик 
51 
В коробочке оказалось еще два письма за той же подписью. Глаза пенсионерки легко разбирали крупный почерк и автоматически выхватывали из писем строчки:
…
«Сегодня в американской газете видел очень большую статью с фотографией о Камерном театре, но что там написано, не знаю. Кроме русского, никакого другого языка не признаю и держу себя так, что ежели кому-нибудь любопытно со мной говорить, то пусть учится по-русски».
А вот это правильно! — согласилась Калерия Семеновна, прекрасно помнившая то время, когда русский язык был языком межнационального общения. По крайней мере для «пятнадцати республик, пятнадцати сестер» и остального социалистического человечества.
…
«Со стороны внешних впечатлений после нашей разрухи в Европе все прибрано и выглажено под утюг. На первых порах особенно твоему взору это понравилось бы, а потом, думаю, и ты бы стал хлопать себя по колену и скулить, как собака. Боже мой, такая гадость, однообразие, такая духовная нищета, что блевать хочется. Сплошное кладбище. Все эти люди, которые снуют быстрее ящериц, не люди — а могильные черви, дома их гробы, а материк — склеп. Кто здесь жил, тот давно умер, и помним его только мы. Ибо черви помнить не могут.
В голове у меня одна Москва и Москва. Даже стыдно, что так по-чеховски».
И опять Калерия Семеновна, обожавшая столицу нашей Родины, была солидарна с автором.
…
«И правда, на кой черт людям нужна эта душа, которую у нас в России на пуды меряют. Совершенно лишняя штука эта душа, всегда в валенках и с грязными волосами. С грустью, с испугом, но я уж начинаю учиться говорить себе: застегни, Есенин, свою душу, это так же неприятно, как расстегнутые брюки».
Есенин? Сергей?
Калерия Семеновна замерла с открытым ртом. Потом логика взяла вверх над эмоциями: ну откуда письмам великого поэта взяться на ее даче? Это абсурд. Или литературная мистификация. В общем, этого не может быть, потому что не может быть никогда.
Тут пенсионерка заметила на дне коробки еще какую-то бумагу. Это оказался чистый листок, в который была завернута фотокарточка. С карточки на Калерию Семеновну смотрел человек, изображение которого висело на стенах доброй половины квартир Советского Союза.
Простой рязанский парень. Голубоглазый и светловолосый красавец. Самый русский поэт. Сергей Есенин.
На обороте фотографии — четверостишие:
- До свиданья, друг мой, до свиданья.
- Милый мой, ты у меня в груди.
- Предназначенное расставанье
- Обещает встречу впереди.
Калерия Семеновна смутно помнила, что дальше должно быть продолжение. Однако на этом текст обрывался. Стояла только дата — 1922 год.
Пенсионерка больше не думала о том, каким образом жестяная коробочка оказалась на ее чердаке. Она решала другую проблему. Что делать с находкой? Если документы подлинные, то они, несомненно, являются народным достоянием. И их надо народу отдать. Вот только куда нести письма с фотографией: в музей Сергея Есенина в селе Константиново? В Государственный литературный музей? А может, просто отдать в милицию — и пусть сами разбираются?
Тут Калерия Семеновна вспомнила, что соседская девочка Маша учится на филологическом факультете МГУ. Пенсионерка решила отдать находку ей, чтобы та уже передала бумаги специалистам.
Но Маши дома не оказалось. Три дня назад ее забрали в больницу с подозрением на аппендицит, благополучно прооперировали, и домой девушка должна вернуться минимум через неделю.
Екатерина Николаевна, мама Маши, выслушала соседку и предложила:
— А ты сама сходи в университет. Зайди на кафедру русской литературы, они тебе подскажут, к кому обратиться.
Никаких особых дел у Калерии Семеновны не было, и она поехала в обитель знаний. С трудом прорвавшись через охранников на входе, с помощью студентов она нашла кафедру. Хорошенькая лаборантка объяснила ей, что творчеством Сергея Есенина у них занимается Юрий Львович Помидоркин, профессор и доктор наук. Но сейчас он взял творческий отпуск на весь семестр, потому что пишет новую книгу о Есенине, так что в университете будет лишь в феврале.
Калерия Семеновна чрезвычайно расстроилась. Ну вот, она хотела внести свою лепту в развитие русской науки, но ничего не вышло. От обиды у пенсионерки даже слезы на глазах выступили.
51 
