Последние отзывы

  138  

— У тебя были экзамены, да? А потом вы поехали в Шотландию?

— И только там мне сказали, что ты проснулась. Они не хотели, чтобы я перевозбудилась.

— Они никогда этого не хотят. — Мэри почесала шею. — Здесь тебя начнут успокаивать, если ты просто громко засмеешься, глядя на Нормана Уиздома. Тебе нравится Норман Уиздом?

— Ну… да… немножко. — Хелен смутилась.

— Понятно. Он не из твоей оперы. Наверно, если бы я выбралась отсюда, то тоже отнеслась бы к нему иначе. Гордон, они назвали тебе дату? — Мэри повернула голову.

— По-моему, они полагают, что теперь ты можешь уехать в любое время. Им только нужно организовать твой переезд. Как раз об этом я и хотел поговорить. Они считают, что пансионат — лучший вариант на первое время. — Он протянул руки. — А потом ты можешь переехать к нам.

— Было бы здорово, если бы ты жила с нами. — Хелен опять воодушевилась. — Я бы показала тебе свои вещи. — Я храню много всякой-всячины с самого детства. У меня есть песик по кличке Маффин. Он глупенький, но я его очень люблю. — Она начала перечислять свои интересы и увлечения.

Понимая, что дочь не может понять, почему мать мечтает о жизни в относительном одиночестве, Мэри почувствовала, что неспособность Гордона принять ее потребности является еще одним доказательством их обоснованности. Она по-прежнему испытывала благодарность Меддрумам за их любовь и добрые чувства. Было очевидно, что дочери с ними лучше и она имеет в их семье те преимущества, которые никогда не смогла бы дать ей сама Мэри.

Гордон Мелдрум, изучая ее с несколько смущенной сосредоточенностью, словно почувствовал ее мысли и, как только ему предоставилась возможность, сказал:

— Сейчас все живут лучше, чем до войны, Мэри, потому что нет безработицы и зарплаты высокие. На самом деле мы не так уж богаты. Сейчас у всех есть холодильник, стиральная машина и телевизор. У множества людей есть собственные машины. Мы воспользовались тем, что все было разнесено в клочья, и начали с нуля. Через несколько лет мы не будем знать, что делать со всеми нашими выходными и кучей наличных денег! Дети из самых обыкновенных семей поступают в университеты. У нас теперь бесклассовое общество. Нет существенной разницы, какое правительство у власти — лейбористы или консерваторы. Мы просто наслаждаемся жизнью.

Мэри задумалась.

— Кажется, я проспала все самое худшее. Я читала журналы и слушала новости. Жалуются на то, что люди становятся алчными. Но разве не то же самое было и до войны? Я, вероятно, помню об этом лучше большинства других. Мне не терпится увидеть все своими глазами. Ты ведь покажешь мне все, да, милая? — Хотя в этом последнем обращении к дочери и чувствовалась некоторая натянутость, оно дало Мэри возможность сделать паузу и остановить их беседу. — Я немного устала. — Она мимолетно взглянула в окно, и ей показалось, что она увидела, как Джозеф Кисс и Дэвид Маммери прошли вдвоем мимо клумбы с розами и тут же скрылись из виду. — В социальном плане я немного отстала. Я ведь была почти ребенком, когда со мной это случилось.

— Я поражен, насколько мудрой ты кажешься. — Гордон обрадовался возможности высказать свое искреннее наблюдение. — Такое впечатление, будто ты прошла один из этих курсов обучения во сне. Я поражен.

— Я пытаюсь нагнать прошлое. А еще, видишь ли, много читаю. — Она пожала руку Хелен. Ладонь оказалась горячей.

Громко постучав в дверь, сестра Китти Додд спросила голосом, в котором чувствовалось нетерпение:

— У вас все хорошо?

— Ты знаешь, мне нравится Несбит. — Хелен сообщила об этом как о чем-то очень интимном. — Но я читаю и более современных писателей. Мне бы хотелось узнать, кто из них тебе нравится больше всех.

Вопросительно подняв брови на остальных, Мэри позвала:

— Войдите!

Раздался резкий скрип: то сестра Китти Додд ввезла чайный столик на колесиках и церемониально поставила его между Мэри и Хелен Газали.

— Ну, кто из вас будет играть роль мамы?

В конце концов чайник взял в руки Гордон Мелдрум, а сестра Китти Додд направилась к двери, сказав, что на этом их оставляет. Гордон наполнил чашки на три четверти.

— Все будут с молоком?

Мэри протянула руку к молочнику.

— Давайте я хоть это сделаю.

Когда же их руки соприкоснулись над сахарницей, они рассмеялись вместе.

— Я надеюсь, что ты серьезно обдумаешь предложение жить у нас. Кроме того, когда они поместят тебя в пансион, ты сможешь приезжать к нам на выходные. Рут очень хочет тебя увидеть, — напирал Гордон с неумолимостью святого Бернарда.

  138