27 
— В Амстердаме я не забывал о тебе, дорогая.
С видимым удовольствием она развернула подарок и вскрикнула, как удивленный ребенок.
— Ах, как это мило, Джоджо! — На ее розовой ладони очутился фарфоровый сине-белый голландский сапожок. — Мне нравится. Я обожаю керамику. И все такое. Поставлю его рядом с поросенком, ладно?
И она прошла через комнату к шкафчику, на котором стояли рядами в лучах света, проникающего сквозь запыленную стеклянную крышу мансарды, все ее тарелочки и сувенирчики, фарфоровые петушки и котики, безделушки с морских курортов.
— Ты все еще в штанишках, милый?
Дрожь. Боже, помоги. Она смотрит на мои ноги. Ну и ну! Сонни Хеш и Джек Халберт. Такие были дни не мог получить больше чем самую малость долиною смерти под шквалом картечи отважные скачут шестьсот но война продолжалась и в этом были и хорошая и плохая стороны застал ее в постели с малым из ПВО после этого пути назад не было
Направляясь к метро, Дэвид Маммери, с банджо на плече, и не подозревал о том, что почти в точности повторяет путь Джозефа Кисса. Его приятель Патси Микин захлебывался от восторга, рассказывая о Вуди Гатри, который благодаря своим выступлениям против маккартизма был сейчас более популярен в Англии, чем у себя на родине.
— Я получил от него письмо. На обрывке от бумажного пакета. Пожелал мне удачи и попросил поблагодарить всех, кто его помнит. Согласись, он славный тип, Дейви! У него такая куча собственных проблем, а он нашел время черкнуть мне!
Дэвид предпочитал Джека Эллиота. Его, в компании с Дерролом Адамсом, Пегги Сигер, Дейлом Паркером, Домиником Биэном или А. Л. Ллойдом, можно было почти каждый вечер слушать в разных барах и подвальчиках. Дэвида не интересовали легендарные музыканты. Ему больше нравилось, как под Лидбелли работает «Длинный» Джон Болдри, или слушать диксиленд в аранжировках Кена Кольера. Он признавал, что оригинальное исполнение было бы лучше, но шансов услышать игру воскресшего Банка Джонсона не было практически никаких, и свои пристрастия он держал при себе. То, что он считал забавой, его друзья воспринимали как религию.
После бомбежек вернулся к выращиванию гороха и прочих овощей на своем участке закадычный друг Герберта Уэллса мой дядя Рекс заявил что основал Церковь Святого Иоанна Растлителя но с ним быстро разобрались Они были близнецы его сестра уехала в Австралию потом в Индию сейчас живет в Южной Африке говорят совсем недавно здесь было цыганское кладбище
Дэвид и Патси спустились в освещенный неоном вестибюль станции «Тоттенем-Корт-роуд». Неподалеку от турникетов стоял одетый в чистые джинсы и аккуратную синюю фланелевую рубашку Марк Батлер с чайной коробкой под мышкой. Он приехал домой на весенние каникулы из Итона. Марк неловко поприветствовал их — мальчик из приличной семьи, который в этой, по его собственным словам, «реальной жизни», стесняется сознаться в том, что принадлежит к элитному «Поуп». Страстно желая попасть в круг друзей Дэвида, которые считали его своим классовым врагом, он оставался среди них ученой белой вороной. Парадокс усиливался тем, что он был чернокожим — сыном баронета с Ямайки. Дэвид встретил Марка за карточной игрой у своего кузена Льюиса. За год до этого Льюис Гриффин сам окончил Итон и решил изучать философию, политику и экономику в Империал-колледж, сняв квартиру по соседству с Фулемским дворцом. На его вечеринках собирались картежники, художники, журналисты, битники и представители криминального мира. Благодаря регулярным поездкам в Фулем в конце каждой недели Дэвид и перезнакомился почти со всеми, кого теперь знал в Лондоне. Льюис был единственным сыном тети Мэри и дяди Роберта, банкира. Роберт Гриффин сказал матери Дэвида, что махнул на Льюиса рукой.
Трое молодых людей медленно направились к платформам Северной линии.
— А где Мэнди? — Голос Марка отозвался слабым эхом, что лишь усилило его нерешительность. — Я думал, что она собиралась прийти подстучать на бутылочках.
Ревнуя свою подружку к Марку, Патси ответил грубоватым тоном:
— Мэнди придет после занятий. С Эмили и Джоссом. Патси хотел, чтобы Марк обратил внимание на Эмили, которая играла на стиральной доске. Ее брат Джосс пытался извлечь какие-то звуки из губной гармошки, забросив дудочку, на которой у него получалось лучше. С видом охотника на бизонов, расчехляющего ружье, Патси вынул из футляра испанскую гитару с металлическими струнами, а Дэвид взял наизготовку банджо. Марк же собирал бас — однострунный, из чайного ящика и ручки от швабры. Он учился играть на виолончели. Их запаздывающие друзья изучали живопись в Школе искусств святого Мартина, неподалеку.
27 
