очень нудно 
84 
Если только они не рождены нарочно для служения семье Кавалено.
Все правильно. Рыжий и не мог поступить иначе. Правда, он оставил меня один на один с дорогой, на которую меня так настойчиво выпихивали из дремотного покоя Блаженного Дола. И все это время, до мига, когда знак власти одного человека решил судьбу другого, я… Ну да, спал.
И видел забавный сон. Такой красочный, такой безобидный…
Все, теперь проснулся. Нет больше мира, где прекрасные женщины дарят свою любовь тем, кому пожелают, а благородные мужчины всегда приходят на помощь слабым и беззащитным. В моем мире каждый живет только за себя. Я не хотел туда возвращаться, но, видно, зелье Натти и Керра оказалось не таким уж и забористым, чтобы сделать меня счастливым надолго.
— Повесьте это на двери! — велел блондин, подразумевая только что подписанную бумагу — Больше здесь делать нечего.
Ага. Нечего. Но относится ли сделанное замечание ко мне? Вот он, очередной миг выбора. Очередная развилка. Куда шагнуть, в какую сторону? Чужеземца вряд ли станут убивать только для того, чтобы заставить замолчать: в таких делах намного полезнее и надежнее использовать монеты. Потому что смерть может заткнуть рот приезжему, но не тем, кого он оставил дома.
Дома… Которого на эту ночь у меня больше нет.
Я не должен выполнять поручение золотозвенника. Не присягал на верность. Но та клятва, что я произносил когда-то давным-давно перед людьми, чьи лица уже благополучно стерлись из моей памяти, требовала: делай, если можешь.
Могу?
Да.
Значит, делаю.
— Вы лишили меня ночлега, эррете.
Он обернулся и смерил мое лицо немигающим взглядом.
— Звучит так, будто вы требуете замены.
Нужен еще один шаг. Крохотный. Такой, после которого перекресток будет пройден окончательно.
— Я много слышал о гостеприимстве южан.
— И наверное, даже испытывали на себе? — Показалось, что губы бальги дрогнули, изображая подобие улыбки. — Что ж, я не обладаю достоинствами эрриты Фьерде, которые должны были прийтись вам по вкусу… но, если пожелаете, приму вас в своем доме. И пожалуй, даже попрошу сопровождать меня, чтобы скрасить скуку прогулки.
Он, прихрамывая, вышел со двора, где своего седока уже ждал паланкин с дюжими носильщиками.
— Прошу вас!
Пришлось залезать первым, но это оказалось вполне оправданно: в тесноте у меня было гораздо больше шансов задеть больную ногу блондина, если бы тот не уступил право первенства гостю. Носильщики подняли надсадно заскрипевшее под весом двух тел сооружение сразу же, как бальга подал знак, и, довольно неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, потащили нас в лабиринт улиц ночного города Смотреть по сторонам было не на что — в пятна света от факелов попадали только каменные кладки стен и… неподвижное лицо блондина.
— Так зачем человек из столицы прибыл в наши края? — спросил он примерно на пятьдесят первом шаркающем шаге двуногих ездовых животных.
Если бы этот вопрос прозвучал намного раньше, отговориться было бы легко. Но, возникший именно сейчас, он требовал особого ответа.
Как говорил новый слуга в доме Соечки? Пока тебя боятся на юге, не тронут. Вот только в моем случае о боязни можно было благополучно забыть. Сначала бальга стал свидетелем того, что моя жизнь время от времени повисает на волоске, а потом ни мгновения не колебался, определяя судьбу старика, так некстати выпившего лишку и вспомнившего молодость. Свершившаяся казнь не должна была произвести на меня впечатление. Она просто состоялась, потому что так решил тот, кто взял на себя принятие решений в Катрале. Будь блондин постарше и поопытнее, он, возможно, не преминул бы воспользоваться случаем, чтобы показать свою власть, а так… Всего лишь ее употребил. Можно даже сказать, в меру. И не стал посягать на мое право уйти восвояси. Кажется, вовсе бы не заметил. Или не решился бы препятствовать спасителю своей жизни. Но поскольку я свое право не использовал, а ступил на новый виток спирали…
У меня есть всего три заповеди.
Не погибнуть. Не показывать свою цель. Не притворяться.
Для следования первой придется лгать, хотя бы сейчас. Для следования второй — тоже. Но как тогда первые две можно совместить с третьей? Оставаться самим собой в любую минуту? Невозможно.
Но кто сказал, что такие минуты должны обязательно следовать одна за другой в своем прежнем порядке?
— Чтобы попытаться найти утраченное.
84 
