17 
Алана, как и собравшихся, озадачили эти слова.
– Никому! Мне нисколько не нужны проявления вашей любви, ваши мелкие страхи, ваши ничтожные столкновения! Я не жду от вас действия. Я не желаю действий. Я лишь хочу, чтобы вы осознали! Разумеется, вы можете изменить вашу физическую среду обитания. Но сначала вы должны изменить ваш склад ума. Вслушайтесь в слова, которыми вы сегодня пользуетесь. Вслушайтесь – и обнаружите, что они бессмысленны. У вас есть чувства, у вас есть слова. Но теми словами, что у вас есть, не описать ваших чувств. Попробуйте подумать о словах, которым это под силу! Тогда вы станете сильными. Тогда вам не нужен будет ваш дурацкий, хваленый так называемый «рассудок». Тогда вам не нужно будет топать строем на здание Совета!
Тем временем Алан подыскивал слова, которые описывали бы теперешнее положение Огненного Шута. Сказанное произвело на него впечатление, несмотря на его собственное решение как можно объективнее наблюдать. Слова, на самом деле, мало что значили. Их говаривали и раньше. Но слова эти кое на что намекали, давали ему ключ…
Благородное смущение. Слон, на которого напали мальчишки. И который все равно о них заботится. Алана поразила, насколько он чувствовал, внутренне присущая Огненному Шуту чистота. Но такая чистота могла опрокинуть мир!
Теперь в толпе стали появляться плакаты:
НЕТ – ПОГРЕБЕНИЮ ОГНЕННОГО ШУТА!
РУКИ ПРОЧЬ ОТ НИЖНИХ УРОВНЕЙ!
СОВЕТ НЕ МОЖЕТ ПОГАСИТЬ ПЛАМЕНИ ЧЕЛОВЕКА!
Повеселившись над такими нелепыми посланиями, Алан различил другие. Лучшим, возможно, был:
СЫНЫ СОЛНЦА ОТВЕРГАЮТ ПЛАН СОВЕТА!
Разум его начал перескакивать с одного на другое, выхватывая куски окружающего: лица, плакаты, беспорядочное движение толпы, исступленное лицо какой-то женщины; потом – обрывки звуков, внезапную мысль, что он с легкостью понял бы Огненного Шута, если бы тот убеждал его менее горячими, более интеллектуальными фразами; яркое лезвие света, стремительно вырвавшееся из маленького солнца, а потом втянутое обратно.
– Глупцы! – кричал Огненный Шут, на его загримированном лице смешались недоверие и гнев.
Алану показалось, будто грим исчез, и впервые он осознал, что вон там стоит человек. Личность, сложная и загадочная.
Но то было лишь мимолетное ощущение, потом он ощутил, что давление сзади ослабевает.
Часть толпы наконец повернулась и устремилась к выходу из пещеры.
А Огненный Шут? Алан глянул вверх. Огненный Шут призывал их остаться, но слова его потонули в истерических выкриках.
Теперь толпа понесла Алана обратно; ему пришлось повернуться и двигаться вместе с ней, иначе его могли затоптать. Он бросил взгляд на помост, и увидел, как сгорбилось, в противовес былой живости, тучное тело Огненного Шута.
Когда бурлящая толпа добралась до третьего уровня, Алан увидел всего лишь в нескольких ярдах перед собой и чуть левее Хэлен Картис. Он не выпускал ее из виду, и постепенно, дюйм за дюймом, сумел приблизиться к ней сквозь чащу острых локтей и жестких плеч.
На девятом уровне он едва смог попасть в один с ней лифт. Алан закричал ей поверх голов:
– Хэлен! Какого дьявола ты здесь?
Он увидел плакат: ОГНЕННЫЙ ШУТ – ПЕРВАЯ ЖЕРТВА ДИКТАТУРЫ, подпрыгивавший вверх-вниз, и сообразил, что это она его держит.
– Думаешь, это добавит тебе голосов? – спросил он.
Вместо ответа она улыбнулась ему.
– Я рада, что ты пришел. Ты с нами?
– Нет, не с вами. Думаю, и Огненный Шут тоже! Он не желает, чтоб вы боролись за его «права», я уверен, что он в состоянии прекрасно сам о себе позаботиться!
– Это дело принципа!
– Вздор!
Двери огромного лифта ушли вверх, и они пересекли коридор, подойдя к лифтам, разместившимся на противоположной стороне. Одетые в ливреи служители попытались удержать толпу, но людская волна втолкнула их обратно в кабины. Он сумел схватиться за Хэлен и стоял, вплотную прижатый к ее боку, не в силах поменять положение.
– Такими вещами ты можешь завоевать мимолетную любовь всякого сброда, но что подумают ответственные избиратели?
– Я сражаюсь за то, что считаю правильным, – вызывающе, непреклонно сказала она.
– Ты сражаешься… – Он покачал головой. – Послушай, когда доберемся до шестьдесят пятого, отправляйся домой. Выступи в защиту Огненного Шута в Солнечном доме, если считаешь нужным, но не строй из себя дурочку. Когда эта истерия утихнет, ты смешно будешь выглядеть.
– Так ты думаешь, что все это утихнет? – ласково сказала она.
17 
