читайте - не пожалеете 
87 
– Правильно политая мандрагора, – уточнил Пустынник. – Дело в том, что эта трава наиболее близка человеку по своему строению. Поэтому совмещение семян приводит к поистине невероятным результатам.
– Какое совмещение?! – возмутился экскурсовод. – Какое, к Линнею, может быть совмещение между человеком и травой? Между растением и животным. Ведь это не то, что разные виды, даже не классы, это вообще… гетеротрофы!
– Вы слишком большое значение придаете всякого рода классам, видам и типам, – пожал плечами колдун. – Все это хорошо в теории. Но когда дело доходит до практики, тут же выясняется, что генетически и по строению органов для пересадок наиболее близки к людям не обезьяны из отряда приматов, а свиньи из семейства парнокопытных. Что же касается энергетики, то тут нам ближе даже не животные, а именно кое-кто из растений.
– Оригинальная теория, – усмехнулся экскурсовод. – Обязательно изложу ее нашему профессору. И, кстати, с одним из ваших постулатов я готов согласиться прямо сейчас. В нашем мире действительно немало людей, которые произошли именно от свиней, а не от кого-то еще. А еще я могу показать вам, дорогие друзья, от какого из растений произошли снайперы, – развернулся молодой человек и пошел по зеленому коридору между папоротниками, камышами, монстерами и всевозможными пасленами. – Стреляет это растение пока еще не очень точно, но зато обладает уникальной дальнобойностью. Знакомьтесь: молочай гребенчатый…
Паренек вел свое повествование с таким живым воодушевлением, что экскурсанты двигались за ним, как завороженные, и Пустыннику, чтобы наклониться, быстро сорвать одно из яблок мандрагоры и опустить его в карман, не пришлось даже никому отводить глаза.
Да, разумеется, эту мандрагору никто не поливал семенем, не пытался инициировать, она была не очень сильна в воздействии на человека, а ее плоды – почти не ядовиты. Однако ее семена, равно как и семена прочих растений, имели замечательное свойство накапливать в себе солидный запас питательных веществ и практически неограниченное количество живой энергии. И что самое главное – яблоки мандрагоры могли запасать человеческую энергию! Достаточно всего лишь спрятать его рядом с постелью – и каждый сексуальный взрыв будет оставлять в ней свою немалую частицу.
Верховье Волхова.
Зима 2408 года до н.э.
Город открылся неожиданно. На тридцатый день своего одинокого перехода жрец вдруг обнаружил цепочку следов – овальных, не звериных, – двинулся по ним, рассчитывая на близкую поживу и ночлег возле теплой печи. Он глядел все под ноги, пока вдруг, подняв зачем-то голову, не обнаружил впереди длинную стену заостренных бревен, поднимающуюся над землей на высоту не меньше пяти человеческих ростов. И частокол, и склон перед ним сверкали толстой ледяной коркой, способной без труда остановить и зверя, и человека.
– От кого же они так берегутся? – удивился Изекиль, скидывая с головы капюшон. – Окрест никаких племен на полста дней пути.
Размеры поселения вызывали у него уважение. Это, конечно, не великие города Кемета – но найти среди диких северных снегов даже крепость средних размеров казалось невероятным. Зачем она здесь нужна? Кто кинется на эти скользкие отвесы? Если крепость ограждала северные рубежи какой-либо державы – то от кого? Кто станет угрожать государству, способному воздвигать подобные крепости? Ведь это не сотня дикарей, рассеянная среди чащоб, делающая ножи и наконечники копий из камня или кости и не умеющая даже прясть лен! А если сильный враг южнее – то кого защищает твердыня? Ведь не жалкая же кучка закутанных в шкуры смертных поставила здесь целый город!
Жрец долго размышлял, оглядывая белый, совсем еще новенький тын, потом взмахнул рукой, бормоча заклинание на отвод глаз, и неторопливо направился к смотрящим на юг воротам, от которых разбегалось множество тропинок и к ровной заснеженной глади впереди, и к нескольким прорубям на самой стремнине реки. Там и сейчас кипела работа: полтора десятка мужчин в длинных робах из покрытой темными пятнами кожи ширкали лед какими-то блестящими полотнами, выворачивали полупрозрачные кубы, а еще двое перекидывали их на странные повозки с полозьями вместо колес и утаскивали в сторону города. Под стенами на берегу, присыпанные снегом, лежали продолговатые предметы, в которых жрец без труда узнал простенькие дикарские лодки и еще несколько заметно более крупных кораблей.
87 
