57 
– Вот они, двери. – пробормотал Джеф, указав на бурый порошок на полу. – Дьявол! Здесь же все превратилось в пепел! Этого не должно быть!
Мне стало его жалко.
– Слушай, рано расстраиваться. Давай зайдем внутрь и пошарим там. Я слышала, что книги на этом ярусе хранились в несгораемых шкафах.
– Ну надо же, как хорошо подготовилась – ядовито заметил уже овладевший собой Джеф. Он достал мой фонарик, включил его и направил луч в бархатистую тьму подземелья. – Ты права, – раз уж мы сюда пробились, надо идти до конца.
Джеф вошел в проем, я – за ним, стараясь на всякий случай идти след в след. Зола поднималась легкими облачками вокруг наших ног. Пахло даже не гарью, а чем-то мерзким, химически-кислым. Этот запах будил беспричинную тревогу и желание сбежать. Луч фонаря выхватывал из темноты стены и то, что осталось от несгораемых шкафов. Джеф присмотрелся и грязно выругался.
– И это называется несгораемый шкаф! – горько сказал он, облегчив душу.
Да, останки шкафов больше всего напоминали экспонаты палеонтологического, музея – бесчисленные ребра и прочие кости. Джеф злобно ткнул фонарем в один из шкафов, и тот с мертвенным шелестом неторопливо рассыпался в прах. Я тяжко вздохнула.
– М-да. Кажется, действительно сгорело все.
– Она не могла сгореть! – вдруг страстно заговорил Джеф, опустив фонарик и глядя сквозь меня горящими белыми глазами. – Пятьдесят тысяч книг хранилось в Старой Деревне, но мне нужна была всего одна! Та, из-за которой и начался пожар! Та, из-за которой его не могут потушить и никогда не потушат, пока она здесь!
– Что ты сказал?! – Я вытаращила глаза. Эта информация была для меня абсолютно новой. – О какой книге ты говоришь?
– Все говорит за то, что книга здесь. – продолжал Джеф, точно в бреду. – Когда десять лет назад ее сюда упрятали, всем было понятно, что долго она тут не пробудет – ее обязательно попытаются украсть. Но подобные книги нельзя красть безнаказанно, они этого не терпят. Я на сто процентов уверен, что из-за этого все и случилось. Кто-то попытался украсть книгу, и она вызвала пожар.
– Хм, оригинальный способ защиты. Что-то типа программы самоуничтожения?
– Нет. Скорее, уничтожения вора. Книга себя бережет. Одно то, что ей удалось пережить Вторую мировую войну, о чем-то говорит...
Джеф постепенно успокаивался. Он снова поднял фонарик и вернулся к осмотру.
– Потом, вспомни эту тварь, которая сторожила вход...
– Не смей так выражаться о моей подруге!
– Если бы здесь нечего было охранять, так ее бы тут не было.
Мы медленно двигались по проходам между бывшими шкафами. Джеф не пропускал ни единой детали. Но везде мы видели одно и то же: золу, пепел, тлен.
– Но что самое интересное... – бормотал себе под нос Джеф. – что одновременно и обнадеживает, и смущает...
– Что?
– Если книга уцелела, то почему столько лет не прекращается пожар?
Я подумала о клочке бумаги с текстом, который по-прежнему лежал в кармашке рюкзака, и внезапно поняла, что нахожусь в большой опасности. Выждав мгновение, когда Джеф отвернулся, я незаметно вытащила обрывок из рюкзака и сжала в кулаке.
– Слушай, Джеф... а если, скажем, эта книга" которую ты ищешь, повреждена?
Джеф остановился и пристально посмотрел ,деня. Я мгновенно пожалела о своем вопросе, но слова было не вернуть.
– В смысле?
– Ну, если она обгорела при пожаре и часть текста утрачена?
– Поврежденная, неполная книга работать не будет. – медленно выговорил Джеф. – Но я еще раз повторяю – книга себя бережет. Чтобы нанести ей вред, нужна направленная злая воля.
– То есть ее может повредить только человек, и только специально?
– Вот именно...
Я вдруг испуганно вскрикнула. В простенке между шкафами неподвижно стоял человек. Его черная обугленная голова находилась примерно на уровне груди Джефа, а зубы скалились в жуткой усмешке.
Реакция Джефа удивила меня.
– Это статуя. – сквозь нервный смех выговорил он. – Мраморный бюст на подставке. Он пригляделся и добавил:
– Кажется, Парацельс.
Я покраснела от стыда за свое малодушие – хорошо, что в подземелье было темно.
– А вот еще один. – Джеф посветил в другую борону. Из простенка между шкафами на нас смотрела зловещая черная физиономия с очками и бородкой клинышком.
– Кто это?
– Как, неужели не узнаешь? Это же ваш святой патрон, нарком просвещения Луначарский. Под его руководством была создано первое училище Чистого Творчества. В двадцать восьмом году, если не ошибаюсь. Почти последнее, что он успел сделать на своем посту...
57 
