.
Очередная сказка о Золушке 
22 
— Мама?
— Да, дорогая, что ты?
— Привет! — Голос девочки был хриплым, поскрипывал, как расщепленная древесина.
— Привет. Ты кашляешь?
— Мм... — Она еще не проснулась окончательно, но новый приступ кашля был похож на сердитый лай.
— Ты здорова?
— Хочу водички.
Анна слезла с кровати и налила девочке стакан воды из-под крана в ванной. Лили ждала ее сидя в постели, моргая и тараща глаза, серьезная, строгая! Схватив стакан обеими руками, девочка шумно выглотала воду. Анна слышала, как булькает у нее в горле струя воды.
— Ты пахнешь по-другому, — сказала Лили, возвращая ей стакан, и сморщила носик.
— Правда? — сказала Анна, удивляясь безошибочному, как радар, нюху девочки. — На улице жара. Я вспотела.
— Где ты была?
— Работала.
— Тебе было приятно?
— Ничего, — ответила она, бодро укладываясь рядом с Лили. — Ну, ложись же. Забирайся под конверт.
— Знаешь, я плакала перед сном.
— Плакала? Почему?
— Скучала по тебе.
— Глупышка! Ведь Патриция была здесь.
— Мм... Она тоже сказала, что я глупышка. А потом разрешила мне лечь в твою постель.
И ты успокоилась?
Да.
— Понятно.
— Но плакала я не за этим.
— Конечно же, нет! Ну, хватит, давай засыпай!
— Похоже на сигареты.
— Ты это про что?
— Про то, как ты пахнешь. Элеонорин папа так пахнет. Элеонора говорит, что он скоро умрет, но что ей на это наплевать. — Теперь она совсем проснулась и пустилась фантазировать, радуясь этому неожиданному бодрствованию среди ночи.
— Хм... Все мы умрем раньше или позже. Но думаю, что папа Элеоноры не так уж много курит, чтоб умереть.
— Нет, он курит так много. Она достает из мусорного ведра пустые пачки.
— Маленькая лазутчица. — Что такое «лазутчица»?
— Ничего. Слушай, сейчас поздняя ночь. Неужели ты не устала? — сказала Анна, но без должной серьезности. Ей нравилась болтовня Лили, нравилось ее любопытство, и эти тайные их доверительные беседы по ночам доставляли ей самой удовольствие не меньшее, чем дочери.
Секунду Лили лежала тихо. Затем последовало:
— Мама, Пол мне вроде как папа, да?
— Да, дорогая. Вроде как папа. Пауза.
— А теперь Майкл будет вторым папой?
— Нет. Майкл — это просто друг. Тебе он нравится?
— Да, ужасно! Он такой забавный. Но второго папу я не хочу. Хватит одного.
В темноте Анна прижала к себе дочь.
— Да, хватит одного. Ну а как насчет мамы? Хочешь подобрать себе новую, про запас?
— Нет, глупенькая! — прощебетала она, по-обезьяньи обвивая Анну руками и ногами.
А Анна потом лежала без сна, думая о том, с какой легкостью переместилась она от него к ней, как разделены, не смешаны в ней оказались мать и любовница, подобно тому, как не смешиваются вода с растительным маслом — только в ней это был результат процесса скорее биологического, чем химического. Наутро, возвращаясь после того, как отвела Лили в школу, она услышала еще из-за двери телефонный звонок. Она знала, что это звонит он. Он спросил номер ее телефона, не пожелав сообщить свой. Она знала, что будет говорить ему. Смятение этой ночи научило ее всему, вплоть до того, что, как она подозревала, было их взаимной ложью.
— Доброе утро! — Голос, уже ставший знакомым, интонация первой фразы, по которой она сразу его узнала. Она удивилась той нежности, которую пробудил в ней этот голос. — Как чувствуешь себя?
— Усталой.
— Я тоже устал. — Он помолчал, и паузу вдруг заполнили его руки. Ей вспомнилось, как пальцы его скользнули ей под юбку, как гладили ее живот, чертя вдоль него линию. — Ты работаешь сегодня?
— Да. И уже собираюсь уходить.
— Жаль. Слушай. Выяснилось, что на той неделе мне опять надо быть в Лондоне. Ты сможешь освободиться?
Благодари Бога, но не его, помни это. Но было слишком поздно. Вместе со многим другим, что подарила ей эта ночь, она внезапно разожгла в ней желание большего, страсть к продолжению. Потом она придумает, чем оправдать это перед собой. Она попыталась, чтобы голос ее звучал строго и резко.
— Ладно. Только у меня есть несколько условий. Никаких обязательств, обещаний, всех этих глупостей. Знакомиться с семьей не нужно, и каждый из нас имеет право бросить все в ту же минуту, как только пожелает. Согласен?
22 
