Особенно,... 
49 
И снова в парадном зале воцарилась неестественная тишина. Интересно, как могли расслышать его слова в этом углу под чавканье щенят?
Значит, расслышали. И замолчали, навострив уши.
Но тут один из близнецов громко завопил.
— Все хорошо, милый, — утешила Филиппа. — Иди к маме. Если Бишоп не сможет ничего сделать, тогда твой папа наверняка справится.
— Верно, у меня рыжие волосы и зеленые глаза, — выдохнула Меррим. — И верно также, что в каждом поколении была рыжеволосая зеленоглазая девушка. Но проклятие было впервые произнесено сотни лет назад. Как оно может быть связано со мной, Меррим де Гай?
— В таком случае почему четверо твоих мужей мертвы?
—Я не носитель проклятия, — уверила его девушка, — и не отравительница. Я и в зельях-то не разбираюсь.
Бишоп сжал ее плечи и подался вперед.
— Когда ты перестанешь лгать?! — рявкнул он и едва успел перехватить ее запястье, прежде чем кулак снова врезался ему в живот.
— Я не лгу, — поклялась она. — И у меня нет от тебя секретов.
Но он отчетливо видел, что это неправда, и злился еще больше. На скулах заиграли желваки.
— Ладно. Я верю, что, если женюсь на тебе даже здесь, вдали от Пенуита, все равно умру.
— Значит, ты вернешь меня домой?
— Нет. — Он улыбнулся ей, и эту улыбку никак нельзя было назвать приятной. — Я уже сказал, у меня другие планы.
Меррим подняла голову, пристально всмотрелась в его лицо, пытаясь сообразить, что у него на уме.
— Слишком много всего случилось с тех пор, как ты появился в Пенуите, — повторила она.
— Тут ты права. Всего лишь два дня назад я окликнул старика на стенах Пенуита и велел меня впустить. Подумать только, всего два проклятых дня! — Его глаза потемнели, став почти неотличимыми от окружавших их теней. — Если бы ты хотела выйти за меня, если бы тебя не пришлось уговаривать, я остался бы жив.
Она подалась вперед и прижала руки к сердцу.
— Послушай, Бишоп, я уверена, что, если бы даже вышла на стены Пенуита и крикнула на весь мир, что хочу тебя в мужья, ты все равно бы плохо кончил.
— Откуда ты знаешь, что проклятие подействует, если я женюсь с твоего согласия?
— Не знаю, но не хочу рисковать.
— Как! Ты не желаешь, чтобы я сошел в могилу раньше срока?
Она долго-долго смотрела на него, пока щенок не задел ее по ноге кожаным поводком. Подняла руку, чтобы коснуться Бишопа, но тут же снова уронила.
— Не хочу.
— Значит, оберегаешь меня?! — улыбнулся он.
Девушка пожала плечами.
Он знал, что все в зале по-прежнему прислушиваются, но все же ни секунды не колебался.
— Прекрасно, тогда я не женюсь на тебе.
Круки немедленно прыгнул на стол. Выпятил грудь, почесал под мышкой и запел:
- Дева победила,
- Но совсем не рада.
- Одиночество и скорбь —
- Вот ее награда!
- Дева победила
- И в стране далекой
- Так и умрет невинной,
- Несчастной, одинокой.
На этот раз стишки вышли совсем недурные, но каждое слово было неправдой! Что-то должно измениться! Что-то непременно изменится! Она не останется одинокой!
Меррим вспомнила обо всех стариках Пенуита, которых знала с малолетства, как и отец до нее. Неужели они когда-то были молоды? Рано или поздно они умрут, потому что никто не может жить вечно, и тогда не останется ни единой души, которая могла бы состариться вместе с ней. Господи, неужели дурень прав и она умрет в одиночестве? В одиночестве и скорби? Как ужасно, если шут окажется пророком.
— Нет, — во всеуслышание объявил Бишоп, — невинной она не умрет.
— Я больше тревожилась, что умру одинокой, — призналась она. — О невинности как-то не подумала.
Его гнев, кипевший всего две минут назад, сейчас унялся. Он не хотел улыбаться, но губы сами собой изгибались.
Круки показал на Горкела Безобразного, жующего побег розмарина, и ехидно завопил:
— Старая Агнес наплела ему, будто розмарин так освежит его дыхание, что все девушки будут бегать за ним, добиваясь поцелуя. Скажи-ка, чудище, что ты думаешь об этом ненуитском колдовстве? Давай, выпусти слова из своего сладкого ротика!
Горкел, морщась, проглотил остаток стебелька и громогласно объявил:
— Девице не пристало спорить с будущим хозяином Пенуита, вот что я скажу.
— Но какое отношение это имеет к колдовству, чудище?
— Нет никакого, колдовства, — отмахнулся Горкел. — Девица должна изо всех сил стараться, чтобы сделать любовное копье мужа сильным и твердым. Пусть лучше берет пример с нашей милой госпожи! Уж она-то умеет привести господина в боевую готовность!
49 
