Особенно,... 
48 
В больницу ее пускать не хотели, говорили, чтобы приходила утром. Катя уговорила сторожа пустить ее хотя бы в часовню, на отделение она обещала не ходить и никого не тревожить.
Бредя по коридору в сторону часовни, она встретила знакомую медсестру, из приемного покоя, которая и сказала ей, что сегодня был всего один сложный случай — мужик пытался покончить с собой, наглотавшись колес. Сейчас он в реанимации.
В часовне было тихо, на скамье сидела женщина, устало держась за голову. Это была ее мать. Катя сразу бросилась к ней.
Ирина Александровна подняла голову, услышав, приближающиеся шаги. Усталость на лице в первый момент сменилась на радость, а потом — на угрюмую злобу.
— Зачем ты сюда пришла? Ты же ненавидишь его!
— Ты что несешь, как ты можешь? — Катя опешила от такого приема.
— Это все из-за тебя! Ты его погубила!
— Но почему?
— Это все ты виновата. Он тебя любил, а ты…
— Не надо, не продолжай… Я тоже его любила! Как отца. Что врачи говорят, его откачают?
— Не все ли тебе равно? — В голосе матери послышались истерические интонации. — Он не смог жить с таким позором! Влюбиться в дочь!
— Это абсурд! Я здесь ни при чем, моя совесть чиста, я ни в чем не виновата.
— Что? Что ты хочешь сказать этим, он же… он же просто святой человек. Мухи в жизни не обидел! Ты специально перед ним крутила тощим задом, сиськами трясла, мандой… назло мне… ты, ты… дурная кровь, да как ты только могла… — Ирина была больше не в состоянии сдерживать свои чувства, она громко разрыдалась.
Ошарашенная этой дикой сценой, Катя попыталась ее обнять, но мать зло отпихнула:
— Уйди от меня, видеть тебя не хочу.
— Ты, правда, считаешь, что я во всем этом виновата? Моя мать! Может, мне тоже отравиться, чтоб вам всем легче стало. — Катя почувствовала, как к горлу подкатил комок, она пулей выбежала из часовни и уже на бегу, сквозь слезы и сопли, поняла, что осталась совсем одна.
Если не считать предателя Женю.
* * *
День только начинался и не обещал ничего плохого. Мысли лениво прокручивались, сменяя друг друга в хаотичном беспорядке. Главное, не думать ни о чем плохом, и тогда его (этого плохого) не будет. Надо все-таки поговорить с Павловым, он наверняка даст отсрочку, Катька уж как-нибудь отработает. Стоп. Как же она будет работать? Она же беременная! Вот черт! Ладно, подумаем об этом в другой раз. Все-таки как здорово просто расслабиться, никто не мешает, вечером представление, надо как следует отдохнуть. Телефонный звонок вывел его из полудремы. Звонят, кто это может быть, так рано? Женя поднял трубку.
— Привет, Катя, как ты? Хорошо, что позвонила. В больнице? Отравился? Да ты что. Конечно, приезжай, давай. Я жду. Вот и поговорим.
Новость казалась нелепой. С чего бы вдруг молодой здоровый мужик стал травиться? Он же вроде был нормальным. У Катьки в семье все с приветом, что ли?
Только Женя пришел в себя, в дверь позвонили. Странно, Катька, вряд ли сумела добраться так быстро. Что за день? Никакого покоя! На пороге стояла Лена.
— Сюрприз! Ты меня, конечно, не ждал!
— Привет, Лена! Извини, но ты, как всегда, не вовремя. Я сейчас занят.
Не обращая внимания на хамство Жени, Лена спокойно прошла в квартиру.
— И чем же ты занят? — Она осмотрелась по сторонам. — Al contrario[34], по-моему, очень даже свободен.
— Лен, давай в другой раз, — Женю не оставляла надежда избавиться от «испанки», — я серьезно сейчас не могу.
— Ты какой-то весь напряженный — счас я тебя расслаблю. — Лена, сбросив легкий пиджак, по-хозяйски расположилась на диване. — А пока кофе свари, что ли, только не очень крепкий.
— Я же говорю — в другой раз.
В дверь снова позвонили. Прежде чем Женя успел дернуться, Лена, несмотря на живот, кошкой вскочила с дивана и бросилась открывать дверь. Это пришла Катя. Совершенно растерянная, в потеках косметики на распухшем от слез лице — она смотрела на открывшую ей дверь Лену, как на привидение.
— А мы тут плюшками балуемся. Проходи, пожалуйста, сестренка, не стой на пороге, займемся сексом — третьей будешь, — радушно пригласила Лена. И уже обращаясь, к хозяину квартиры. — Так вот, Женя, чем ты тут занят.
Не спуская с Лены удивленных глаз, Катя сделала шаг назад.
— Нет, нет, я лучше пойду.
Женя наконец пришел в себя:
— Подожди, не уходи. Я тебе все объясню.
48 
