Последние отзывы

  151  

Тэйлор заметно сбавил темп поглощения спагетти, чтобы не возбуждать у нее дополнительный аппетит.

— Да, ты права. Знаешь, Линдсей, я очень сожалею о том, что случилось с твоей бабушкой.

— Мне будет очень не хватать ее.

— И с твоей матерью тоже.

Линдсей нахмурилась, дожевывая ломтик огурца.

— Бедная мама! Ее последние годы трудно назвать счастливыми. Она была алкоголичкой и очень располнела незадолго перед смертью. Помню, все это началось еще тогда, когда мне было лет шестнадцать и она решила отправить меня в школу-интернат. Именно тогда она начала много пить и постоянно набирать вес. Собственно говоря, отправила меня не она, а отец, а она просто не смогла противостоять ему. Уже тогда он изменял ей, с первого дня их несчастной супружеской жизни. Мне было тогда всего шестнадцать, но я все прекрасно понимала.

— Расскажи мне об этом.

— Я помню, как однажды Сидни стала насмехаться над моей матерью, повторяя, что она превратилась в толстую алкоголичку. Впоследствии она точно так же насмехалась над Холли, которая тоже стала много пить и очень растолстела. Так вот, Сидни долго насмехалась над ней, пока я наконец не намекнула ей, что ее отец изменял не только моей матери, но и ее тоже! Ты бы видел, что с ней было. Я думала, что она набросится на меня с кулаками. Она что-то визжала, орала, покраснела от ярости и дрожала как осиновый лист. Она почему-то думала, что ее мать была единственной женщиной, которую отец любил по-настоящему; после ее смерти, дескать, отец находил лишь ее жалкие копии. Другими словами, отец постоянно искал ту единственную женщину, которая, по его мнению, могла бы стать достойной заменой ее матери. Я даже не помню, как ее зовут.

Тэйлора так и подмывало сказать, что весь этот рассказ чем-то напоминает хитроумные изыскания доктора Граски.

— А что случилось потом с матерью Сидни?

Линдсей нахмурилась, позабыв о помидоре, который уже поддела вилкой.

— Сидни думает, что ее мать погибла при трагических обстоятельствах, но на самом деле это не так. Я как-то подслушала разговор наших слуг и выяснила, что она сбежала от отца, вышла замуж и живет сейчас в Новой Зеландии или где-то в тех краях. Полагаю, что отец просто вынужден был дать ей развод, чтобы потом жениться на моей матери. Именно поэтому он все время притворялся, что его первая жена скоропостижно скончалась. Ему было невыносимо больно, что его бросила женщина. Кроме того, как мне кажется, он хотел тем самым удержать возле себя Сидни. Впрочем, это все мои догадки, не более того.

Тэйлор понимающе улыбнулся:

— А у тебя, конечно, не хватило наглости и злости, чтобы сказать ей всю правду.

— А что мне это даст? Какая мне от этого польза?

— О, это, несомненно, принесло бы определенные выгоды. В следующий раз, когда Сидни нагрянет к тебе со своими дурацкими требованиями, давай спросим ее насчет матери. Это собьет с нее некоторую спесь и выведет из себя. Это будет очень полезно для нее. Пусть не думает, что у нее все так гладко и чисто. Мне кажется, что она редко встречает людей, которые готовы дать ей отпор.

— Нет, Тэйлор, это было бы слишком жестоко. Тэйлор резко повернулся к ней и вскинул бровь.

— Линдсей, нужно быть более толстокожей. Почему она может позволить себе удовольствие поиздеваться над тобой, а ты нет? Должна же она в конце концов понять, что в ее жизни тоже есть темные пятна и что эта жизнь развивается не по тем законам, которые она себе придумала.

— Нет, Тэйлор, у нее не все так хорошо, как тебе кажется. Даже ее муж, князь…

— А что князь? Что там такое случилось? — оживился Тэйлор, но Линдсей неожиданно замолчала и понуро опустила голову. Ее волосы, соскользнув с плеча, чуть было не угодили в тарелку с салатом. Тэйлор тут же подхватил их рукой и завел за ухо. Линдсей резко отшатнулась от него и испуганно зыркнула потемневшими от тяжелых воспоминаний глазами. — Нет, любовь моя, не надо уходить в себя. Помни, что ты должна взбодрить меня, поддержать в эту трудную минуту.

— Ты занимался любовью с этой Валери Бэлок?

— Да. — Он намотал на вилку спагетти и преспокойно отправил все это в рот, с нетерпением ожидая от нее дальнейшей реакции. «Ну давай же, продемонстрируй, что ты ревнуешь меня к ней! Хотя бы немного. Выстрели в меня своим уничтожающим взглядом, грохни кулаком по столу, покрасней от злости, заори что есть мочи!»

Вместо этого она угрюмо пожала плечами и заметно скисла. Видимо, поражение устраивало ее больше, чем борьба. Она слишком долго привыкала к постоянным поражениям.

  151