28 
— Попадешь в руки Уилкса меньше чем через сутки.
— Я куплю ружье и застрелю его.
Сент посмотрел на нее так, как будто собирался задушить.
— За последние пять лет ты стала слишком много болтать.
— Ты знаешь, что я всегда много болтала. И не думай, что этими разговорами ты смог отвлечь меня. Я ни капельки не отвлеклась.
— Все, Джул, разговор окончен. Сделаешь так, как скажу я.
— Но…
Сент легонько приложил ладонь к ее губам:
— Хватит. Прошу тебя, доверься мне.
Он был неумолимым, и Джул поняла, что проиграла.
Лахаина
В Лахаине не было естественной гавани, только открытый рейд. Каким бы ни было направление ветра, корабли могли подходить и уходить из этого городка; не требовался и лоцман. «Каролина» прошла через канал между Мауи и Молокаи, а затем пассаты понесли корабль к Ланаи и Лахаине. Сент и Джул стояли на палубе, наблюдая, как начальник порта взбирался на борт, чтобы отдать капитану Раферу копию портовой инструкции. Спасательные лодки и торговцы ждали, чтобы отвезти часть пассажиров и матросов в город, а оставшимся на борту продать товары.
— Я уж и забыл, как здесь красиво, — сказал Сент, глядя на пышные зеленые холмы за Лахаиной. Он не ждал, что Джул ответит. — Джул, а правду говорят, что Камегамега (Король Гавайских островов в 1810 —1819 годах) работал здесь, чтобы показать своим подданным достоинства труда?
— Я ничего об этом не слышала, — сдержанно проронила она. — Но думаю, это красивая легенда делает его благородным, и все такое прочее.
Сент молчал, мучительно придумывая, как бы развлечь Джул, заставить ее радоваться, что она вернулась домой, но ничто не помогало. Его живая, веселая девочка ушла в себя.
Он почувствовал, что терпение его на исходе. Джул словно установила между ними крепкую, непробиваемую стену. Во время путешествия она была неизменно вежливой и абсолютно чужой.
Сент так ничего и не узнал о двух неделях, проведенных ею с Уилксом. Даже когда он сам спросил ее об этом три дня назад во время единственного за все путешествие шторма, она ничего не ответила. С началом шторма пассажирам понадобилась помощь врача, так что Сент не видел Джул в течение целых суток.
— Я смертельно устал, — сказал он ей.
— Заметно. — Она отвечала, не оборачиваясь.
— Спасибо за заботу, — сухо поблагодарил Сент. Джул посмотрела на него:
— Надеюсь, эти пассажиры с позеленевшими от морской болезни лицами хорошо заплатили тебе. Теперь ты сможешь купить себе в Лахаине проститутку.
Сент остолбенел и автоматически покачал головой.
— Ну что ты, доктор. Это же всего на одну ночь. Она обойдется не так дорого, как любовница.
— Ты всегда становишься такой саркастичной, когда не добиваешься своего?
В его карих глазах была видна страшная усталость, но Джул быстро отогнала от себя нахлынувшее чувство сострадания.
— Да, всегда, особенно если тот, кто принимает решение, — слепой осел.
Улыбнувшись, Сент отвернулся и стал смотреть на бескрайние океанские просторы.
— По-моему, последней женщиной, которая получала удовольствие, когда обзывала меня, была моя мать. Но она делала это, разумеется, в шутку.
— Уверена, что твоя мама долго смеялась, родив тебя. Потому и назвала тебя Улиссом — из мести.
— Мне не за что винить ее. — Сента слова Джул совершенно не задели. — Я весил одиннадцать фунтов. Моя бедная матушка говорила, что настоящий Улисс, по книжкам, искал свой дом в течение двадцати лет и что она после девяти месяцев беременности чувствовала себя так же, как он после тех двадцати лет.
— Я и говорю, месть.
— Но не забывай, что она смягчила мое имя Майклом. Оно-то вполне безобидно.
Это имя не было безобидным, это было самое красивое имя в мире!
— Лидия говорила мне, что она могла нажить целое состояние, если бы только узнала твое настоящее имя.
— Мои друзья никогда не сдаются. Это стало уже своего рода конкурсом. Они выдумывают самые разные ловушки, чтобы я попался в них. — Сент повернулся и облокотился на перила. — Боже мой, как я устал! Считается, что врач должен вылечить кого угодно от чего угодно. Как я могу справиться с морской болезнью!
— Я могла бы помочь тебе, — робко предложила Джул.
— Спасибо, но даже я едва сдерживаю тошноту от ужасного запаха в каютах. Не хочу, чтобы цвет твоего лица стал зеленым, а он стал бы, я гарантирую.
— Меня никогда не тошнит, — уверенно сказала Джул, как говорят молодые люди, считающие, что болезнь всего лишь слабость.
28 
