38 
— Все!
Драка, что кипела между холопами, замерла. Все смотрели на охнувшего от боли боярина Калединова. Тот отступил, покачнулся. Со свистом втянул воздух:
— Вот, проклятие! Зачем же ты так, княже?
Андрей выдернул клинок, выпрямился, дожидаясь, пока враг рухнет на пол. Но душегуб лишь отряхнул ферязь в том месте, куда вошла сталь:
— Разве так можно, князь? Тебя со всею честью встретили, а ты хозяина зарезать норовишь! Бросай это дело, все равно не управишься.
Удивиться тому, что Федот Владиславович не умер, Зверев просто не успел: в коридоре послышались шаги.
— Пахом, дверь!
Князь первым бросился запирать вход. Дорогу ему загородил чужой ратник, угрожающе взмахнул саблей. Андрей вскинул руки, клинок противника пропорол сукно епанчи и бессильно скользнул по толстым кольцам байданы — а вот сабля князя, сверкнув почти одновременно с вражеской, начисто снесла татю голову.
— Дверь! — взревел теперь уже боярин, однако Зверев успел толкнуть створку, дернуть засов и развернулся, готовый к бою. — Уйди, князь. Мы все равно бессмертны.
— Ой ли? — Кончиком клинка Андрей указал на распластавшееся на полу тело.
— Ему просто не повезло, — пожал плечами Федот Владиславович. — Иных же ран мы не страшимся. Степан, Трифон, заколите их.
Холопы боярина, довольно улыбаясь, двинулись на людей Андрея. Те попятились, отступили к крайнему столу, перемахнули через него.
— Вместе! — По команде Пахома они подхватили тяжелый стол, ринулись на врага, заставляя его пятиться, прижали к стене. Широкая столешница не дала нежити применить оружие, и Пахом в два удара подрубил им ноги, отсек чью-то руку, принялся добивать частыми уколами вдоль стены.
— Ко мне идите, — приказал Зверев, направляя саблю в грудь боярина. — От них, безногих, вреда, не будет. Давайте главного сначала добьем.
— Ты будешь хорошим воином, князь, — попятился Федот Владиславович, улыбнулся, издал утробный звериный рык. — Я поставлю тебя сотником. Мне нужны такие слуги.
— В аду, боярин? — описал клинком полукруг Андрей. — Сейчас ты отправишься именно туда. А меня еще придется подождать.
— Не-ет, княже. Я буду править здесь, — рыкнул Федот Владиславович. — И служить ты мне будешь тоже здесь. М-м-м, как я предвкушаю аромат твоей крови. Я выпью тебя сам, только сам.
— Без головы? Это будет трудно.
— Ты никуда не денешься, князь. Никуда… — Сорвавшись с места, боярин метнулся к распахнутому окну и рыбкой нырнул наружу.
— Ч-черт! — кинувшись ему наперерез, Илья и Изольд столкнулись головами.
— Брать живыми! Живыми и целыми! — зазвучал снаружи голос боярина. — Я не хочу, чтобы они бесполезно потеряли хоть каплю крови! Она нужна нам. Всем понятно? Князь — мой, прочие людишки — ваши.
— Пахом, дверь!
Створка уже давно сотрясалась от ударов, однако натиск упырей пока выдерживала. Каждая комната в усадьбе строилась с мыслью о возможной осаде и штурме, о битве снаружи и внутри, а потому делалась прочно, на совесть. Так просто высадить дверь из узкого коридора было невозможно: рубить ее долго, а тарана хорошего перед ней не развернуть. Однако подпереть створку изнутри тяжелым столом все же не мешало. Еще двумя столами холопы закрыли окна, поставив их на скамьи и другими скамьями подперев. Потом вернулись к раненым упырям, откинули стол и деловито снесли им головы.
— Рано как они… — облегченно перевел дух Илья. — Как мыслишь, Андрей Васильевич, до рассвета продержимся?
— Не знаю. — Зверев вернул саблю в ножны. — Усадьба-то их, своя. Так что ломать и жечь ее упыри не станут. А вот окна выбить могут. Правда, они маленькие, через них особо не пролезешь. А где наш купец? Никак, сбежал Чекалин?
Изя вернулся к столу, наклонился, поднял край скатерти, усмехнулся и вытащил на свет недавнего попутчика. Семен завизжал, зажмурив глаза и махая кулаками:
— Не тронь! Не трожьте меня! Не убивайте!
— Да кому ты нужен? — Холоп отпустил Семена обратно под стол, налил себе пива, залпом выпил и только после этого спохватился: — Дозволь попить, княже? В горле пересохло.
Андрей безнадежно махнул рукой, и прочие путники заторопились к своим кубкам.
— А ты молодец, Андрей Васильевич, — похвалил воспитанника Пахом. — Верно от бани отказался. Нас бы там и вправду разом голыми руками повязали. Вона их сколько! А здесь отобьемся. Право слово, отобьемся. Ну как они нас взять смогут, коли боярин даже ранить нас запретил? Ишь, целиком сожрать захотели!
38 
