Последние отзывы

  43  

— Скоро рассвет, боярин, — ответил Андрей. — Кем ты станешь в этом мире, когда поднимется солнце?

— Солнце отправит меня спать, князь, — так же весело сообщил вампир, — но оно ничего не изменит для тебя. Разве ты не заметил? Я взял себе слуг из числа смертных. Их немного, но удержать взаперти четырех неудачников они смогут. Тебе не прорубить саблей стены из мореного дуба, а дверь я велел забить железной решеткой. Когда тебе захочется пить, то дождись ночи и поговори со мной. Я хочу знать, что дороже смертному: бессмертная душа или глоток воды?

— Проклятие! — в сердцах ударил кулаком резной столб Андрей. — Без воды нам больше недели не продержаться.

— Дня три, — поправил его Пахом. — На четвертый мы ослабеем, и нас заберут, как поросят из загона. Ни рукой, ни ногой пошевелить не сможем. Мы с Василием Ярославичем раз попались татарам в порубежье. Три дня в сухом доле в окружении стояли. Спасибо, тульские ратники подоспели, не то взяли бы нас крымчане, что кутят.

— Три дня… — Зверев прикусил губу. — Три дня — срок большой. Можно чего-нибудь придумать.

— С этой нежитью не сговоримся, — запалил новую свечу от догорающих Пахом. — А вот со смердами сможем. Как эти… Ну вампиры. Как они от солнца спрячутся, холопам серебро, землю, послабление от тягла пообещать можно. Они, знамо, хозяина боятся. Однако же, коли с собой заберем, отчего бы им и не согласиться? Серебро на многих, что змея, действует. И заворожит, и разума последнего лишит.

— Нет. Нет, Пахом, так дело не пойдет, — мотнул головой князь. — Вампиры — это зараза хуже черного мора. Расползается, что сорняк в поле. Коли сразу с корнем не выдернешь — потом никакой управы на них не будет. Куда ни беги, а рано или поздно они все равно на наши земли явятся. Нам не о спасении думать нужно, а о том, как нежить эту истребить.

— Я биться готов, княже, живота не пощажу. Да как, коли не выйти нам отсель? Дверь, сказывают, заперта, прыгать высоко.

— Чего делать станем, Андрей Васильевич? — подошли молодые холопы.

Илья с жалостью добавил:

— Надобно было крынку пива прихватить. Бо в горле пересохло.

— Помолчи про воду, олух, — отвесил ему подзатыльник Пахом. — Без тебя тошно.

— Серебро пересчитал, князь? — снова подал голос боярин Калединов. — Хватит холопов моих смертных купить? — Он рассмеялся. — Не купишь, княже. Я слово такое знаю, супротив которого ни един смертный не пойдет.

— Предусмотрительный, паскуда, — опять сплюнул Андрей. — И про это подумал. Грамотно он ловушку приготовил, все рассчитал. Для дураков — баня, для умных — колокольня. Итог же для всех один.

— Не обожгись, княже, — предупредил Изольд. — Свечи твои догорают.

Зверев кивнул, запалил от огарков три новые свечки, подогрел над огнем нижнюю часть и прилепил свечи к колоколу — чтобы не держать. Помолчал, оглаживая холодный металл:

— Как думаешь, Пахом, а сколько в этом красавце веса?

— Мыслю, пудов шестьсот, не менее.

— Шестьсот… На шестнадцать… — Андрей громко присвистнул: — Без малого десять тонн! Как же балка такую тяжесть выдерживала?

— Толстая, княже… Из дуба выпилена, в воде выдержана. Ее, может статься, лет сто для прочности в реке выдерживали..

— Сто лет? — вскинулся Зверев. — Ну тогда боярин Федот Владиславович явно врет. Всю колокольню таким макаром выстроить не могли. Это же надо сперва построить, потом разобрать, вымочить, через сто лет снова собрать…

— Видать, как раз под этот колокол и строили. Тяжелый. В храме, что рядом с домом батюшки твого, колокола всего по пять пудов весом. Ты для своего княжества на полста пудов заказал. А тут — вона какой… По случаю такие не льют. Видать, задолго готовились. Али достался кому из достойных предков боярина нынешнего, а уж дети его расстарались повесить достойно.

— Лучше бы он на полста пудов был, — втиснулся в разговор Илья. — Маленький мы бы вчетвером обратно на балку подняли. Да так вдарили, что чертям в аду жарко бы стало.

— Не терзай себя, князь! И людей своих пожалей! — посоветовал снизу вампир. — Все едино моими станете. Хоть через муку, хоть без нее. Без воды оно тяжко сидеть. Особливо зная, что станет, как в беспамятство впадешь. Ибо в этот час я поднимусь к тебе да изопью, ако чашу царственную. И станешь ты тем, отчего так убежать рвешься. Не ищи лишних мук. Спустись сам.

— Лучше я со звонницы головою вниз кинусь! — крикнул Пахом.

  43