Особенно,... 
238 
Барбара подошла к окну туалета и посмотрела на расположенную внизу небольшую стоянку. Детектив Билли Хониман сопровождал вымытого, причесанного и переодетого Фахда Кумара к патрульной полицейской машине. Она увидела, как к ним подошел Ажар. Он заговорил с Кумаром. Хониман попросил его отойти. Детектив посадил пассажира на заднее сиденье. Ажар пошел к своей машине, и, когда Хониман тронулся с места, он поехал за ним в открытую и не таясь. Он, как и обещал, пришел, чтобы сопровождать Фахда Кумара до дому.
Человек слова, подумала Барбара. Она вдруг вспомнила его ответ на вопрос о национальных традициях. Он был изгнан из семьи, как, по его словам, мог бы быть изгнан Кураши, если бы его гомосексуализм перестал быть тайной. Он был забыт своей семьей, которая не признает рождения его дочери. Отец и дочь живут словно на необитаемом острове. Нет ничего удивительного в том, что он очень хорошо понимает и способен объяснить, каково это — чувствовать себя изгоем.
Барбара обдумывала все это, стараясь быть объективной. Она не пыталась понять, что информация об этом пакистанце означает для нее лично: к ней это не имеет никакого отношения. Правда, Хадия считает ее своей подругой, поэтому в ее жизни Барбара некоторое место занимает; но как определить свою роль в его жизни?.. У нее нет никаких личных взаимоотношений с Таймуллой Ажаром.
Но почему же, черт бы побрал все на свете, почему, узнав о том, что он бросил жену с двумя детьми, она чувствовала себя так, словно это ее предали?! Возможно, решила она, Хадия ощущала бы то же самое, узнав правду. Но это вряд ли случится, подумала Барбара.
Дверь внезапно распахнулась, и Эмили, торопливо войдя внутрь, устремилась к одному из умывальников. Барбара поспешно загасила сигарету, размазав ее по подошве кроссовки, и незаметно выбросила окурок в раскрытое окно. Эмили скривилась:
— Господи, Барб, ты все эти годы травишь себя?
— А я никогда и не отказывалась от этой привычки.
Открыв кран, Эмили стала плескать на себя водой, либо намеренно, либо по рассеянности не обращая внимания на то, что струи воды, текущие у нее по спине, насквозь промочили футболку.
— Фергюсон, — злобно выдохнула она, словно имя шефа было нецензурным ругательством. — Через три дня ему предстоит отчитываться по делу перед заместителем начальника полиции. Он ожидает, что арест подозреваемого по делу Кураши произойдет еще до того, как он очутится на ковре, — спасибо ему большое! Ведь он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне в расследовании. Он только грозил, что подключит к делу этого придурка Ховарда Приели, а представляет все так, будто я на каждом шагу опираюсь на его направляющую руку. Он спит и видит, как будет пожинать лавры, когда мы арестуем виновника и избежим при этом массовых беспорядков и кровопролития. Черт возьми! Как я ненавижу этого типа! — Намочив ладонь, она провела ею по волосам, а затем повернулась к Барбаре.
Самое время, объявила она, заняться горчичной фабрикой. Она уже затребовала ордер на обыск, и он прибыл с рекордной скоростью. По всей вероятности, судья, так же как и Фергюсон, обеспокоен тем, чтобы завершить дело, не доводя до новых беспорядков на улице.
Поскольку Эмили собирается заняться обыском на фабрике, Барбара хотела бы выяснить все обстоятельства, связанные с беременностью Салах, это немаловажный факт для расследования.
— Эмили, давай сделаем остановку на пристани.
— Зачем? Мы же знаем, что у Маликов нет никаких плавсредств, если ты все еще никак не можешь расстаться с мыслью, что убийца добрался до Неза по воде.
— Но у Тео Шоу есть катер, а Салах беременна. Тео носит браслет, подаренный Салах. У него был мотив, Эм. Причем мотив ясный и недвусмысленный, не имеющий отношения к тому, что Муханнад и его подручные проворачивают с «Истерн импортс».
Ведь у Тео к тому же нет алиби, а у Муханнада есть, хотела добавить она, но придержала язык. Эмили знала, о чем промолчала Барбара, но она уже решила прижать Муханнада к стенке, не важно за какое преступление, и она сделает это.
Эмили нахмурилась, обдумывая предложение Барбары.
— Хорошо, давай, — согласилась она после. — Проверим и это.
Усевшись в один из полицейских «фордов», они вывернули на Хай-стрит, где сразу же встретились с Рейчел Уинфилд, летящей на велосипеде со стороны моря к магазину «Рекон». Она раскраснелась и выглядела так, словно все утро участвовала в велогонке на приз Железной женщины[54] и пришла как минимум третьей. Остановившись, чтобы передохнуть рядом с указателем, показывающим в сторону расположенной чуть севернее Балфордской пристани, она радостно помахала рукой проходившему мимо «форду». Не похоже, чтобы она чувствовала себя винозатой или обеспокоенной.
238 
