Особенно,... 
55 
Поклонившись лорду Бринкли, Генри попросил его не волноваться и снова повернулся к Дилайле:
– Ну же, моя красавица, пойдем с Генри. Он тебя покормит и даст еще пару морковок. Ну не милашка ли? Тебе понравится старина Ловкач. Он будет хорошим папой для твоего малыша…
– Лорд Бринкли! – окликнул Джейсон, протягивая руку. – Я Джейсон Шербрук. Вижу, вы уже познакомились с мисс Холли Каррик. Генри устроил Дилайлу. Завтра мы сведем ее с Ловкачом.
– Можно мне посмотреть конюшни и Ловкача?
– Разумеется. Немного погодя Генри выпустит кобылку в малый загон, и вы сами убедитесь, как ей понравится временный дом.
Холли позволила Джейсону водить лорда Бринкли по конюшне. Что же, она только что вышла из первого поединка с джентльменом без ущерба… то есть почти. И теперь невольно рассмеялась, вспоминая его монолог. Все не так уж плохо. Интересно, какая сторона характера лорда Бринкли выиграла спор? Возможно, победило возмущение. Будет ли он присутствовать на завтрашней случке, если находит зрелище таким уж отвратительным? Если он и придет, будет крайне сконфужен ее появлением.
Мужчины появились как раз в тот момент, когда Генри выпустил Дилайлу, породистую кобылку идеальных размеров и пропорций, с изящной головой, длинной изогнутой шеей, покатыми плечами и крепкой грудью. Единственным ее недостатком были слабоватые, слишком тонкие ноги. Именно поэтому Пиккола и обогнала ее: Дилайле не хватило выносливости. Но Холли, разумеется, и не подумала объяснять все это лорду Бринкли. И тут, к ее немалому удивлению, Джейсон заметил:
– Вы видели, что Ловкач невероятно силен. Его родословная восходит к Турку Байерли. Его выносливость стала легендой в Америке. И его основные характеристики проявляются во всем потомстве. Для жеребенка Дилайлы самыми важными будут мускулистый круп и сильные ноги. Ловкач резв и смел, и ничто не сравнится с его волей к победе.
– Но в Англии он еще не выигрывал скачек, – возразил лорд Бринкли, – а поэтому и плата за случку дешевле, что тоже неплохо.
– Верно, – кивнула Холли. – Вам повезло, сэр. Как только Ловкач начнет выигрывать скачку за скачкой, плата значительно повысится.
– Но ее ноги кажутся мне достаточно крепкими, – объявил немного опомнившийся Бринкли.
Ни Джейсон, ни Холли ничего на это не ответили, и Бринкли, жалостно вздохнув, признался:
– Я слышал, как кто-то сказал, что у Дилайлы слишком тощие ноги, но списал это на зависть и невежество. Ее мать свели с Султаном, но не все вышло, как было задумано. И все же я считал ее ноги достаточно элегантными.
– Вы совершенно правы, сэр, – согласился Джейсон, – но они все-таки чересчур худы. Впрочем, она крепкая кобылка: стоит только взглянуть на короткую сильную спину. Жеребенок от Ловкача получит необходимую выносливость. Только взгляните на нее. Она готова.
Дилайла перебирала передними ногами и тихо ржала, высоко подняв голову, насторожив уши и задрав хвост.
Лорд Бринкли довольно улыбался.
– Посмотрите, сколько в ней гордости, милорд, – заметила Холли. – И как грациозна линия ее шеи. До чего же умные глаза. Нет, у нее будет прекрасный жеребенок!
Лорд Бринкли надулся от тщеславия и уже хотел что-то сказать, как случайно глянул вниз и ахнул:
– Господи Боже, молодая леди, да на вас мужские сапоги!
Холли быстро сняла обутую в сапожок ногу с перекладины загона и мягко пояснила:
– Знаете, милорд, туфли не годятся для конюшни. Повсюду грязь, навоз и острые камешки. Эти сапожки сшил сам Дж. Бейтсон, ученик великого Хоуби!
– Неужели! Меня всегда раздражало, что Хоуби имел дерзость умереть, держа в руке незаконченный сапог! Упал лицом в стопку кож! Да, а ведь я заказывал обузь у него, до того скорбного дня. Взять хотя бы ваши сапоги! Я вижу в них свое отражение. Только не говорите, что ваша горничная умеет чистить мужские сапоги!
Джейсон выразительно закатил глаза, но Холли с сияющими не хуже сапог глазами пояснила:
– Собственно говоря, милорд, вы только что доставили мне огромную радость, потому что я сама чищу свои сапоги и горжусь этим. Работа занимает полчаса, иногда больше, пока я не увижу свое отражение.
– Я должен попросить у вас рецепт, дорогая, чтобы передать своему камердинеру.
– Все дело в размере руки, отмеряющей уксус и в моем изобретении, анисовом семени. У вашего лакея большие руки?
– О да, больше, чем у моей тещи, упокой Господи ее душу, умерла бедняжка два месяца назад, аминь. Выступал на ринге, то есть не теща, а старина Фаддс, разумеется. О Господи, что мне делать? Изумительный блеск! Анисовое семя, кто бы мог подумать, что оно годится на что-то? Правда, многие считают, что оно освежает дыхание. Но только не я. Уж очень странный, резкий запах. Чудеса! Я вижу ясно, будто в зеркале, как дергается мой глаз. Он дергается вот уже двенадцать лет, что крайне выводит из себя мою жену, особенно на людях. Она воображает, будто я подмигиваю другим леди.
55 
