Особенно,... 
115 
— Сто лет не ездил на электричке! А зимой так и вообще ни разу. Круто, прямо как в лето перенесся! Прошлым летом мы один раз ездили в Солнечное на пикник, папа наехал днищем на камень, пробил картер, и нам пришлось возвращаться в город на поезде. Ну и давка была! А потом приперся какой-то алкаш с гитарой и стал песни дурным голосом орать, так ему давали денег, только чтобы замолчал или ушел петь в другой вагон…
Сянь, отвернувшись, глядел в окно и о чем-то размышлял.
Когда свечение города осталось позади, Лешка повернулся к сяню и сказал:
— Ты не беспокойся. Я тебе покажу эту Черную речку. Она от станции недалеко, может, километр. Только это такая речка, знаешь… типа сточной канавы. Даже странно, чего это водяной…
— Интересно, она не замерзла?
— Нет, — авторитетно сказал Лешка. — Туда всю зиму сливают всякую дрянь, я-то знаю. Я в Лисьем Носу сто раз бывал. У меня там живет куча друзей. Странно все-таки, почему этот водяной переехал именно в Лисий Нос? Получше, что ли, реки не мог себе подыскать?
— Он же скрывается, — заметил сянь. — Наверно, не мог.
— М-да, сочувствую. А как мы его найдем? Речка-то довольно длинная…
Сянь меланхолично сунул руку в карман и достал двустворчатую ракушку мидии.
— Вот это — передатчик для разговоров с водяными. Разламываешь ракушку пополам, одну половинку бросаешь в воду, другую оставляешь у себя. Я и с Озерковским так же связывался.
Лешка повертел мидию в руках.
— Самая обычная ракушка.
— Ага. Оставь у себя.
Сянь опять отвернулся к окну и прикрыл глаза, собираясь задремать. Поезд остановился в Ольгино, постоял минуту и тронулся дальше. Теперь с обеих сторон полотно обступал лес.
— Расскажи мне про Эрлина, — попросил Лешка, когда ему надоело ехать в тишине. — Ты перед битвой начал было, а потом явились эти…
Сянь зевнул.
— На чем мы там закончили? — заговорил он. — Итак, жил-был некий бог — или демон, кому как нравится, — по имени Господин Земляное Брюхо, которого мы, бессмертные, звали попросту Эрлен. А теперь он, стало быть, Эрлин.
— А что он делает в Питере?
— Он сюда сбежал, — объяснил Виктор. — Дело в том, что Эрлин был правителем преисподней как бы поневоле.
— Как такое может быть? — удивился Лешка.
— Очень просто. Представь себе, что есть могучий бог, угрожающий мировому порядку, и есть силы света, способные этого бога одолеть. В незапамятные времена Эрлин был побежден и заточен в одну из преисподних, где, по праву сильнейшего, тут же воцарился.
— А не проще было его убить?
— А что с ним, по-твоему, сделали?
— То есть он теперь мертвый?
— Уже нет. Он дождался удобного момента, вырвался и удрал в неизвестном направлении.
Лешка наморщил лоб.
— Чего-то я не понял. Это в каком мире все происходило?
— В нашем.
— А когда? В каком времени?
Сянь пожал плечами.
— Для бессмертных и богов время не существует. Эрлин сбежал очень давно. Еще до того, как я стал сянем. Собственно, и бессмертным-то я стал именно благодаря его побегу. Я выдержал экзамены, был зачислен в группу поиска, прошел специальную подготовку, получил назначение и отправился в путь.
— А почему именно в Питер?
— Нами были проверены тысячи мест. Несколько лет назад я обнаружил, что следы Эрлина ведут в Питер. С тех пор я и поселился в Озерках. Искал потихоньку, стараясь себя не выдавать. Завел знакомства со здешними водяными. Они очень много знают, как ты сегодня убедился. Вдруг появляешься ты. И я вынужден столкнуться с Эрлином лицом к лицу. К сожалению, раньше, чем хотелось бы.
— Почему?
— Я не успел выяснить, кто за ним стоит. Кто устроил ему побег из «ада пауков». Кто помог ему приобрести здесь такое влияние. Думаю, это кто-то из здешних темных богов, более сильный, чем Эрлин. Как бы выяснить, кто?
В Лисьем Носу было покойно, тихо, безлюдно. В сизом небе бесшумно колыхались столетние березы. Холодный свет галогенных фонарей только усиливал ощущение пустоты и одиночества этого дачного поселка, вымершего еще перед зимним сезоном.
Лешка и сянь стояли на невысоком бетонном мосту и глядели в воду.
— Ну вот она, типа, река, — смущенно сказал Лешка. — Правда, воды в ней маловато…
Ширины в здешней Черной речке было метра два, а глубина ее на фарватере достигала двадцати сантиметров. Вода в речке-вонючке струилась несколькими ручейками, которые с трудом пробирались между грудами мусора, который накидали с моста прохожие. Наслоения мусора были древними и разнообразными. Кроме обычных битых бутылок, коробок и пакетов, Лешка заметил там пару покрышек, дырявую кастрюлю и ржавую велосипедную раму. По краям «реки» нарос острый коричневый ледок.
115 
