Особенно,... 
107 
Вскоре мы добрались до шоссе, ведущего на Плам-Айленд, переехали мост и повернули направо к заповеднику. Почти на этом самом месте мы с Самантой расстались вчера, и вот она снова оказалась здесь, правда, при других, куда более страшных обстоятельствах.
Обогнув шлагбаум, который Департамент морских и природных ресурсов установил на дороге, чтобы помешать туристам заезжать на территорию заповедника после наступления темноты, мы проехали еще примерно милю по узкой одноколейке и остановились возле указателя с надписью «Соляная яма».
Мы вышли из фургона в самой отдаленной и безлюдной части острова между голыми песчаными дюнами и соленым приливным болотом, где не было не только людей, но даже птиц и вообще ничего живого.
Джерри раздал лопаты, и я, Джеки и Трахнутый начали копать яму в сырой, илистой, соленой земле.
Я поймал себя на том, что начинаю нервничать.
Разумеется, им ничего не стоило застрелить меня и сбросить в ту же яму.
В любой момент я мог отшвырнуть лопату, метнуться в сторону и затеряться в темноте, но Джеки и Трахнутый были опытными охотниками. Я не обманывал себя: они наверняка выследят меня и убьют. Из личного дела Трахнутого я знал, что он превосходный стрелок.
На мгновение оторвавшись от рытья могилы, я посмотрел на прибывающую луну и с деланно небрежным видом огляделся по сторонам.
В этих чертовых дюнах было совершенно негде спрятаться.
Нужно держать себя в руках и притворяться спокойным, решил я. Во всяком случае — пока. Но как только я почувствую, что они собираются со мной расправиться, тут уж придется рискнуть.
— Почему ты решил закопать ее именно здесь? — спросил я Трахнутого.
— Это самое подходящее место, — ответил он. — Земля здесь очень соленая, а крупные животные избегают солончаков, стало быть, никто ее не выкопает. Она может пролежать тут до скончания веков, и никто ее не найдет. Об этом месте я узнал примерно год назад, когда... мне пришлось решать сходную проблему. От этих женщин одни неприятности. Впрочем, ты, наверное, и сам знаешь, как это бывает. Конечно, в тот раз мне пришлось копать могилу одному. Этот сукин сын Джерри даже не захотел мне помочь.
— Черт побери, Трахнутый, ты сам впутался в это дело, так что поделом тебе! Впредь будешь поосторожнее, — откликнулся Джерри и хихикнул, словно речь шла о штрафе за неправильную парковку или о попытке пробраться в кинотеатр без билета.
Какое-то время спустя Трахнутый выпрямился и, вытерев пот со лба, объявил перерыв. Ночь была теплая, душная, и насекомые свирепствовали. Джерри, который держал меня на мушке и потому был освобожден от земляных работ, достал бутылку с водой, и мы все сделали по глотку.
— Ты когда-нибудь бывал в Мэне, Шон? — спросил меня Джерри, когда я вернул ему бутылку.
— Нет, — коротко ответил я, снова вонзая лопату в землю.
— Тебе должно там понравиться. Осень в тамошних лесах просто великолепна. Думаю, когда мы туда приедем, листва уже начнет желтеть, хотя, возможно, настоящего пожара красок, какой бывает там в октябре-ноябре, ты не застанешь. Впрочем, посмотрим...
Минут через пятнадцать Трахнутый объявил, что можно шабашить, и я с облегчением увидел, что в вырытой яме едва поместится одно тело. При свете луны мы уложили Саманту на место ее упокоения, бросили туда же наши комбинезоны и окровавленную одежду Трахнутого. Дождавшись момента, когда все отвернулись, я засунул в перчатку свой мобильник и швырнул в яму на случай, если кому-нибудь из «Сыновей Кухулина» пришло в голову проверить исходящие звонки. Теперь ничто не могло связать меня с Самантой.
Первую лопату земли я бросил на тело раньше остальных. Это не отречение, твердил я себе. Это — прощание.
На то, чтобы засыпать могилу, времени ушло меньше, чем на то, чтобы ее выкопать. Под конец Трахнутый немного потоптался на ней, заравнивая землю, и, уперев руки в бока, с удовольствием осмотрел результаты наших трудов. Потом он перевел взгляд на Джерри.
— Как насчет нашей старой традиции? — спросил Трахнутый.
— А время у нас есть?
— Полно. Ну-ка, парни, за дело.
И, расстегнув джинсы, Трахнутый принялся мочиться на свежую могилу. Джерри тоже потянул молнию на ширинке, и я понял, что просто обязан еще раз подтвердить свою лояльность «Сыновьям Кухулина». Поэтому я тоже расстегнул брюки и выпустил на могилу мощную струю.
— Чертова сука! — пробормотал я как бы про себя, но достаточно громко, чтобы и остальные услышали.
107 
