Особенно,... 
103 
— Что-то я не врубаюсь, — говорю я.
— Меня никто не называет Трахнутым. Никто, кроме Джерри, «Сыновей Кухулина» и ребят, которые остались в Стране Отцов. Она была из ФБР, эта девка, точно тебе говорю. Или же она была британским агентом, работавшим на ФБР.
— Ты уверен?
— Уверен. И именно поэтому мне абсолютно не понравилось, что ты звал ее через щель почтового ящика, словно вы с ней хорошо знакомы. Теперь нам всем придется в самое ближайшее время ненадолго покинуть город. Надо только избавиться от тела, а потом можно перейти к плану «Б», как предлагал Джерри. Нанесем удар, когда наши враги будут меньше всего к нему готовы. А ты как думаешь?
— Я не знаю, Трахнутый, — говорю я, сражаясь с головокружением.
— В любом случае мне придется за тобой присматривать. И как следует присматривать, — мрачно добавляет он.
— Я встречался с этой женщиной всего два раза в жизни! — возражаю я.
Трахнутый сочувственно кивает:
— Поставь себя на мое место, Шон. Осторожность никогда не бывает лишней, согласен?
— Но я знаю эту бабу не лучше, чем Кит или Джеки, — не отступаю я.
— Да, но Кит и Джеки с нами давно, они уже заслужили мое доверие. А ты новичок. Мы знаем тебя чуть больше недели, и я бы не сказал, что эта неделя была для нас очень удачной.
Я встречаюсь с ним взглядом и киваю:
— Ты прав. На твоем месте я бы, наверное, поступил так же.
Он ухмыляется:
— Ты хороший парень, Шон. Во всяком случае, я на это надеюсь. Ради тебя самого надеюсь.
Несколько секунд мы молча стоим, глядя на кровать. Внезапно я замечаю, что грудь Саманты слегка поднимается и опускается.
— Она еще жива! — ахаю я, не в силах справиться с охватившим меня ужасом.
— Все равно ей недолго осталось, — цинично отвечает Трахнутый.
И он прав.
Ее кровью залит весь пол.
Ее щеки мертвенно-бледны, зубы выбиты, на губах при каждом вздохе выступает кровавая пена.
А я ничего не могу поделать. У Трахнутого пистолет!
Но если ты слышишь меня, Саманта, если ты можешь услышать меня — услышь!
— Но не хотел бы я оказаться на твоем месте, если ты все-таки ошибся, — говорю я.
Он смотрит на меня, пытаясь понять, уж не угроза ли это, но мое лицо не выражает ровным счетом ничего. Трахнутый решает промолчать. Я тоже молчу, глядя, как дыхание Саманты становится все слабее и слабее. И вот ее грудь замирает навсегда.
У смерти — тысячи дорог.
Пока длятся последние минуты агонии, я невольно думаю о том, что в эти самые мгновения тысячи людей по всей Земле совершают тот же таинственный переход от жизни к небытию. Но с одной существенной разницей: Саманту снарядил в последний путь Трахнутый — любимый ученик и ближайший помощник Смерти. Говорят, правда, что где-то в Буэнос-Айресе еще живы старики, которые в далеких сороковых убивали людей десятками тысяч. Говорят, что в Камбодже или Руанде военные преступники собственноручно уничтожили сотни и сотни своих соотечественников. По количеству жертв Трахнутому, конечно, никогда с ними не сравниться, но ему это и не нужно. Он — специалист. Маэстро. Он умеет убивать быстро или, наоборот, медленно, причиняя жертве нечеловеческие страдания. С Самантой он не торопился. Трахнутый убивал ее на протяжении двух часов, может быть, дольше. Он страшно пытал и мучил ее, и мне кажется, среди палачей и убийц найдется совсем немного таких, кто гордился бы своим умением так, как Трахнутый.
Британский агент, к тому же агент-женщина — для него это была большая удача.
Просто подарок.
Я прислоняюсь к стене, чтобы не упасть. И набираю полную грудь воздуха. Медленно выдыхаю. Еще раз: вдох, выдох, вдох, выдох-Постепенно мой страх рассеивается. Я смотрю вокруг, пытаясь как можно лучше запомнить всю картину. Я вижу аккуратные, точные разрезы на ее теле. Содранную кожу. Рассеченные мышцы. Пустые глазницы. Запах крови лезет мне в горло. Так...
Все-таки ты совершил ошибку, Трахнутый. Тебе невдомек, что я тоже любимец Смерти и отправил в ее объятия многих и многих.
Вот так-то, Трахнутый.
Дай-ка мне взглянуть на тебя как следует...
Ты уверен, спокоен, почти расслаблен.
Мы с тобой ровня. Товарищи по оружию, коллеги по ремеслу.
Настанет день, когда ты ответишь за все.
Только опусти пистолет, и ты получишь свое сейчас.
Ну?..
Ты не двигаешься, ты по-прежнему настороже, но это ничего не изменит.
Ты уже мертв, Трахнутый. Здесь, в этой комнате, пока мы оба еще живем и дышим и ты глядишь на меня холодными, серыми, как гранит, глазами, я смотрю на тебя без страха и клянусь, что встречу тебя в неравном и несправедливом бою. Клянусь, что не пощажу тебя и рука моя не дрогнет, когда нужно будет нанести смертельный удар.
103 
