64 
— Заткнись, Юля, — повысил голос Тирц. — Я нормальный, хорошо образованный, европейски мыслящий человек. Я хочу сделать так, чтобы в будущем здесь жилось хорошо.
— Ты тварь без роду и племени, Саша, — покачала головой Юля. — Неужели ты думаешь, что я должна уничтожить себя, своих детей, семью, своих друзей и знакомых только потому, что тебе нравятся красивые рекламные открытки?
— Согласись, Юленька, — только улыбнулся в ответ Тирц. — Если убрать с этой земли всех русских, то жить на ней станет намного проще и легче.
— Русь существует уже три тысячи лет, выродок. Она существует на этой земле, существовала всегда и будет существовать потому, что мы, русские, именно такие, как мы есть. И меняться в угоду любым уродам не станем.
— Станете, — пообещал Тирц. — Потому, что я уничтожу Россию. Уничтожу всю, не оставив от нее ни прошлого, ни языка, ни памяти. И тебе, Юленька, не остановить этого и не изменить. Может быть, хватит крови? У вас все рано нет никаких шансов устоять. Сдавайтесь, Юля. Вы сохраните свою жизнь и избавитесь от лишних мук. Обещаю, я буду хорошим хозяином.
— Хороший хозяин — мертвый хозяин. Ты уже совсем забыл, Сашенька, что русские не сдаются.
— Юля, но ведь мы все равно захватим эту крепость и уничтожим ее. И понапрасну погибнут еще десятки и сотни людей. Сдавайся, и ты сохранишь им жизнь. Обещаю, ты станешь моей рабыней, я тебя никому не отдам. Тебе будет хорошо. И всем остальным будет хорошо. Сдавайтесь. Сдавайтесь, и вы спасетесь от лишних мук, от ран, от смерти. Ведь никаких шансов все равно нет.
— Уходи, Саша, — попросила женщина. — А то мне очень хочется тебя пристрелить.
— Смотри сама, — пожал плечами Тирц. — Но ты береги себя, Юленька. Я не хочу, чтобы ты умерла.
Он повернулся и так же спокойно, не спеша поднялся обратно на ковер. Здесь его уже ждали Кароки-мурза и Гирей-бей.
— Ну что, Менги-нукер?
— Нет, не сдадутся, — отрицательно покачал головой русский. — Они же все идиоты, придурки. Целая нация ненормальных.
— Тогда нужно посылать второго глиняного воина! — твердо решил Кароки-мурза.
— Я в каждого из них по миске крови влил, — устало вздохнул Тирц. — И в жилах у меня, между прочим, она не ведрами течет. Видели, что они сделали с первым големом? Второго разломают — у нас ничего не останется. У меня лишней крови больше нет.
— Ты хочешь послать нукеров одних? — удивился Девлет-Гирей.
— Смолотят фланговым огнем, — Менги-нукер закрыл глаза. — Разве вы не видели, как ловко они насобачились это делать? Все Юля, сучка проклятая. Чтобы заткнуть пищали, нужно разбить бастионы артиллерией. А ваши отважные пушкари боятся подойти к пушкам. Тоже, кстати, из-за нее. Ничего, когда мы раздавим Русь, этой усадьбе все равно рано или поздно придется сдаться. Вот тогда мы с Юленькой отдельно обо всем и поговорим. С нашей большой любовью…
* * *
Ранним утром следующего дня Александр Тирц опять подошел к усадьбе — правда, на этот раз он остановился подальше, за пределами дальнобойности пищалей.
— Эй, в крепости! — закричал он. — Исходя из принципов человеколюбия, и не желая проливать лишней крови, мы предлагаем вам в последний раз: сдавайтесь! Сдавайтесь, или вы будете уничтожены!
— Уметайся к чертям, подлый изменник, — отозвался из крепости мужской голос.
— Это ваш окончательный ответ? Ну и дураки… — Тирц повернулся и пошел назад.
Вскоре защитники крепости с изумлением увидели, что татары сворачивают шатры. Глиняное чудище, вместо того, чтобы кидаться на стены, собрало из земляной ямы бомбарды и уложило их на телеги. Передовые сотни поднялись в седла, и умчались на запад. Где-то через час на натоптанную за десятилетие дорогу, что вела через поместья братьев Батовых, от усадьбы к усадьбе — Ольховатное, Приколотное, Белый Колодезь, и до усадьбы старшего брата Григория у деревеньки Волчанск, стала втягиваться основная масса войск. Уже далеко заполдень сдвинулся с места обоз, а отряды прикрытия и вовсе ушли от крепости в поздних сумерках.
— Чего это они так вдруг? — не поняла Юля, в свете зажигающихся звезд оглядывая с углового бастиона опустевший татарский холм. — Может, ловушку какую задумали?
— Нет, любая моя, — Варлама все еще подташнивало от резких движений и покачивало при ходьбе, но он все равно не мог спокойно нежиться на перине, пока вокруг усадьбы кружит враг. — Нет, Юленька. Скорее, рати из Оскола и из Тулы уже близко. Вот и убежали, чтобы в сечу не попасть. Одно слово — татары.
64 
