Особенно,... 
46 
В тот же миг мир для них обоих словно проснулся, ожил, став ярким, прозрачным, светлым и многоголосым. Ночь шептала вокруг на тысячи ладов; все ее запахи и звуки стали внятными обостренным чувствам Ильмо и Ахти. Запахи талого снега, остывающей золы и еловых семечек в прошлогодних шишках; кислый аромат вороники под тонкой корочкой ночного льда и вонь свалявшейся шерсти оборотня, которой тянуло откуда-то с севера. Неожиданно издалека донеслись голоса Асгерд и оборотня. Они о чем-то жарко спорили.
— Пошли, — прошептал Ахти. — Я присмотрел место, где они нас не увидят.
Ночь, на их удачу, выдалась безлунная, небо затянуло тучами. Под вой и свист ветра они смогли подобраться довольно близко к месту встречи. Расположившись шагах в пятидесяти от каменистого русла сухого ручья, где на этот раз встречались девушка и оборотень, они укрылись за поваленной елкой и стали слушать.
— …поверь мне, воительница! У меня нет других желаний, кроме как всей своей жизнью служить твоему отцу!
Голос оборотня был совершенно не похож на его холодный, низкий, лишенный каких-либо чувств рык. Теперь он стал скулящим — едва ли не подвывающим.
— Ты слишком дешево хочешь купить прощение, предатель, — резко ответила Асгерд.
— А что, твое спасение из лап Карху — недостаточная цена?
— Разве это ты разрушил заклятие и освободил меня?
Оборотень угрожающе заворчал, но сдержался:
— Так назови свою цену! Хочешь, я пойду с тобой в Похъёлу и мы вместе отберем у Лоухи эту магическую вещицу, которая всем не дает покоя? Хочешь, я убью этих бестолковых мальчишек? Они тебя только задерживают, а скоро еще и привлекут внимание тунов. Давай я их съем! Я давно уже собирался сожрать белобрысого наглеца Ахти. Да и этот всезнайка-саами тоже меня раздражает. А ты убей рыжего лесовика-карьяла…
Ахти зашевелился. Ильмо тронул его за руку, призывая успокоиться.
Асгерд засмеялась с презрением.
— Я смотрю, ты оставил мне самое легкое? А как насчет крови богов, которая падет на мою голову?
Оборотень смутился.
— Да я так, к слову. Могу и сам…
— Послушай, Хиттавайнен. Ты сказал много громких слов и дал множество разных пышных клятв. Но одного я в тебе не вижу — раскаяния в своем предательстве и искреннего желания вернуться под руку моего отца. Тебе ведь нравится быть оборотнем, признайся! Ты по-прежнему жаждешь крови и власти — и только. Благодаря своему тщеславию ты попал в рабство к Лоухи, вот теперь и хочешь вернуться к прежнему господину, ничего не теряя. Ты считаешь, мой отец так глуп, чтобы этого не понять?
— Каких доказательств моей искренности ты хочешь? — рявкнул оборотень, теряя терпение.
Асгерд на миг задумалась:
— Что ж, изволь. Ты должен избавиться от этого мерзкого обличья. Перестать быть оборотнем.
— Да я только этого и жажду!
— Нет, ты не понял. От власти Калмы тебя может освободить только Лоухи, а она этого делать, конечно, не станет. Так что от этой шкуры ты избавишься только после смерти. Так умри, совершив подвиг, умри во имя благого дела — и тогда твоя душа, очищенная от скверны, вознесется в Чертог Героев. Это я тебе обещаю!
— Это всё, что ты хочешь мне сказать?!
— Мой отец скажет тебе то же самое. В лучшем случае. Если вообще захочет разговаривать с предателем.
Шерсть на загривке Хиттавайнена поднялась дыбом. Из глотки оборотня вырвался рев, полный бешенства и разочарования:
— Будьте вы прокляты — всё ваше мстительное, подлое, лживое семейство!
Асгерд расхохоталась.
— Так я и знала, — воскликнула она. — Вот оно, твое фальшивое раскаяние!
Оборотень навис над девушкой.
— А если я унесу тебя в мою долину, посажу в яму и в обмен на твою жизнь потребую у твоего отца то, что хотел получить по-хорошему?
Ахти дернулся, собираясь броситься девушке на помощь. Ильмо едва успел перехватить его и прижал к земле.
— Пусти!
— Нет! Ты нас выдашь…
Но Ахти и сам перестал вырываться. Он ожидал от Асгерд чего угодно — только не того, что последовало за угрозой. В глазах у девы вспыхнули зловещие огоньки. Она выпрямилась и сделала шаг вперед, заставив Хиттавайнена попятиться.
— Хочешь сразиться? — спросила она. — Давай. С удовольствием!
Несколько долгих мгновений они стояли друг против друга, меряясь взглядами. Внезапно оборотень прыгнул — молча, стремительно, без предупреждения. Но бросок оборвался на середине — никто не успел понять, почему. Хиттавайнен перекувырнулся через голову и покатился по камням. Асгерд, каким-то образом оказавшись позади него, схватила его за шкирку, приподняла без видимого усилия и пнула под зад так, что оборотень отлетел в ближайший овраг.
46 
