75 
— Мне надоели Вьехос Фратос, — сообщил он мальчику доверительным тоном. — И поэтому я намереваюсь отобрать себе нескольких студентов. Самых способных, конечно.
— Меня, а кого еще? — спросил Рафейо, теша свою гордость предположением, что никто из его сверстников не достоин того, чтобы Дионисо тратил на него время.
— Возможно, Арриано.
— Эйха, он годится. Но только не Кансальвио!
— Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы тратить свои силы, обучая таких, как он?
Откровенно говоря, это было его любимым приемом, эффектным завершением каждой из его жизней — набрать себе талантливых молодых учеников, передать им часть своего гения, создать группу молодых иллюстраторов, которые потом станут его окружением, его группировкой в семье Грихальва. Ведь в своей следующей жизни он станет одним из них.
— Я беру только лучших из, лучших, — сказал он своему избраннику. — Когда ты закончишь этот рисунок, мы поговорим о том, как по-настоящему завершить его.
— С помощью магии.
— Не слишком сильной, но все же.
Он замолчал, придавая своему лицу угрюмое выражение.
— Рафейо, если тебе захочется попробовать самому, не делай этого? Я узнаю — а Вьехос Фратос всегда обо всем узнают, рано или поздно, — и тогда ты не только не будешь учиться у меня, ты вообще никогда в жизни не возьмешь в руки кисть.
Рафейо кивнул, пожалуй, слишком быстро.
— Я хорошо понимаю, моих знаний не хватит, чтобы делать это самому, Премио Фрато.
— Извести меня, когда решишь, что все готово. И никому не рассказывай о том, что узнал сегодня. Никому, даже своей матери. Рафейо затаил дыхание.
— Но как вы…
— Я же говорил тебе, что мы все узнаем. Рано или поздно.
Глава 47
Поздней весной 1264 года Мечелла произвела на свет второго ребенка, большого темноволосого мальчика, которого она назвала Алессио Энрей Коссимио Меквель. Бросалось в глаза отсутствие в этом списке имени отца ребенка. Но Мечелла не посчиталась с возможными сплетнями и назвала мальчика, как ей хотелось. Такова была привилегия матери.
Рождение внука означало для Коссимио больше, чем просто уверенность в том, что его род продлится еще на одно поколение. Он внезапно обнаружил, как это прекрасно — быть дедушкой. Дети Лиссии выросли в Кастейе, он не видел их, когда они были маленькими. Что до Терессы, то, хотя он очень любил ее, девочка пугалась его щетинистой бороды и громкого голоса и только сейчас стала привыкать к нему. Маленький Алессио при виде деда принимался ворковать, более того, он был как две капли воды похож на Коссимио (за исключением бороды, конечно). Арриго и Лиссия тоже были похожи на отца, но Алессио выглядел так, будто только что сошел с висящей в Галиерре картины “Рождение Коссимио III”.
В результате этой привязанности Коссимио к новому внуку советники начали не без основания жаловаться, что Великий герцог пренебрегает своими обязанностями. В самом деле, большую часть дня он проводил теперь с детьми, которые занимали уже половину этажа в Палассо, ведь все пятеро внуков жили сейчас с ним. Когда Верховный иллюстратор Меквель дипломатично и не без сочувствия намекнул ему, что срочные государственные дела требуют его присутствия, Коссимио лишь раздраженно фыркнул, не поворачивая головы. Он был страшно занят — щекотал перышком голый животик Алессио.
— Пусть все сделает Арриго. После землетрясения он неплохо натренировался.
Потом Коссимио внезапно вспомнил, что быть Великим герцогом — тоже интересное занятие, и торопливо прибавил:
— Но решений пусть не принимает. Я просмотрю рекомендации и решу все сам. Посмотри на него, Квеллито! Он мне улыбается!
— Это прекрасно, что ты так любишь внука. Косей, но…
— Он для меня сплошная радость. Я не пропущу ни первых слов Алессио, ни его первых шагов, как это вышло с моими первыми внуками. Плохо, что ты лишен этого, дружище. Вот что — ты у нас будешь его дядюшка Квеллито. Смотри, смотри, ему понравилось, он смеется!
Верховный иллюстратор решил не напоминать Коссимио, что дети всегда смеются, когда их щекочут, а младенцы вообще ничего не понимают, кроме того, что им хочется есть, спать и быть сухими. Меквель просто смирился с неизбежным и присоединился к Коссимио у колыбели. В кармане лежала новая чистая кисть, и он погладил ею младенца по щеке. Алессио радостно загукал, заворковал и срыгнул.
75 
