90 
– Джентльмены, – обратился к ним лорд Петтигрю, – будьте добры подождать меня в приемной. Я освобожусь через пару минут.
Мужчины, оглядев Эванжелину взглядом, в котором сквозили восхищение и нетерпение, смешанные со снисходительностью, собрали какие-то бумаги и вышли из комнаты.
Не обратив на них внимания, девушка небрежной походкой подошла к окну в дальнем конце кабинета и сделала вид, что любуется видом на Темзу. Эванжелина поняла, что лорд Петтигрю нарочно сказал своим служащим о том, что скоро вернется к делам, но ни он, ни герцог не интересовали ее в данную минуту. Из-под полуприкрытых ресниц она смотрела на вторую полку шкафа, стоявшего у стены. Похоже, книги с этой полки снимали нечасто. Именно туда, между третьим и четвертым томами, Джон Эджертон и велел ей засунуть конверт. Стоя у окна и рассеянно отвечая на вопросы Петтигрю, Эванжелина раздумывала о том, как же ей выполнить порученное задание.
– Вы удовлетворили свое любопытство? – наконец спросил герцог.
Повернувшись к своим спутникам, девушка наградила их сверкающей улыбкой и протянула лорду Петтигрю руку.
– Да, разумеется, – ответила она. – Ох, Дрю, спасибо вам большое за доброту. Я знаю, что вы так заняты на службе. Не хочу больше отнимать ваше драгоценное время.
Медленно направившись к дверям, Эванжелина незаметно уронила перчатку на пол.
– Боже мой! – вскрикнула она, когда они вышли в коридор. – Кажется, я уронила перчатку. Я сбегаю за ней.
И не успел лорд Петтигрю отправить за перчаткой кого-то из своих клерков, как Эванжелина быстро прошмыгнула назад в его кабинет. Оглядевшись по сторонам, она умудрилась дрожащими пальцами вставить конверт между нужными книгами, а потом подобрала с пола перчатку. На все ушло не более трех секунд.
– Прошу прощения, – выходя из кабинета и помахивая перчаткой, крикнула она мужчинам. – Так глупо получилось. Зато, к моей величайшей радости, я наконец-то увидела, где на благо Британии трудитесь вы, лучшие умы страны. – Она бы продолжала нести эту чушь, если бы, взглянув на герцога, не поняла, что еще немного – и тот попросту заткнет ей рот рукой.
Оказавшись в экипаже, Эванжелина долго суетилась, расправляя платье и заворачивая пледом ноги. Потом она чинно сложила руки на коленях и выглянула в окно.
– Это была поистине познавательная поездка, – ехидно произнес Ричард, не сводя с нее глаз.
Эванжелина даже не повернулась в его сторону.
– Да, – рассеянно промолвила она. – Мне было так интересно… Признаться, я с детства мечтала о том, чтобы…
– Успокойся Эванжелина. – Он продолжал внимательно изучать ее профиль, спрашивая себя, что же было у нее на уме. – Знаешь, я жду не дождусь дня, когда все-таки начну понимать тебя.
Девушка промолчала.
– Полагаю, теперь тебе захочется посетить палату общин? Сумев наконец взять себя в руки, Эванжелина посмотрела на герцога.
– Нет, – нежным голоском отозвалась она, – честно говоря, теперь мне захотелось поехать в Ричмонд. Хочу увидеть этот твой знаменитый лабиринт.
Глава 28
Сидя в уютном кресле, Эванжелина смотрела в окно на окутанный серым туманом парк, что раскинулся через площадь от особняка. Она жила в Лондоне уже неделю, и, пожалуй, это была самая длинная неделя в ее жизни. Как только лакей входил в гостиную, чтобы объявить о прибытии какого-нибудь гостя, она вздрагивала, опасаясь, что это приехал сэр Джон. После приема негодяй еще не заходил к герцогу Портсмуту, но она знала, что он не отстанет от нее и непременно явится с очередным поручением. Что же все-таки было в том конверте, который она оставила на книжной полке в кабинете Дрю?
Эджертон и Хоучард оказались правы. Газеты пестрели сообщениями о триумфальном возвращении Наполеона в Париж; французская армия встала на его сторону. Все только и говорили, что о Наполеоне и Веллингтоне, да о войне – еще об одной кровавой войне. Каждое утро в спальне девушка внимательно изучала газету, уже прочитанную герцогом. Грейсон сам приносил ей ее. Девушка жадно вчитывалась во все сообщения, касающиеся жизни в Париже. Она ждала новостей, но в то же время боялась, что они будут неутешительными.
Хорошо хоть у нее был Эдмунд. Мальчик стоял на коленях перед камином и переставлял своих солдатиков, половина из которых была англичанами, половина французами. Сам он, разумеется, был одним из командующих. Эванжелина улыбнулась, она все больше и больше привязывалась к племяннику, но не решалась сказать ему об этом. Она так и представляла, какую он состроит гримасу, если она обнимет его чуть крепче, чем, по его мнению, положено. Девушка проводила с ним почти все время. Поначалу это, похоже, было не по нраву мальчугану, но когда он понял, что тетушка не собирается целыми днями обучать его грамоте, то успокоился и стал смеяться и веселиться, как обычно. Эдмунд даже сказал, что, пожалуй, не станет убивать Эванжелину-разбойника на этой неделе и подождет до следующей. Довольная, девушка прижимала руки к груди и без конца благодарила ребенка. Эдмунд в ответ лишь фыркнул, а потом, к удивлению Эванжелины, крепко обнял ее и побежал играть. Она все крепче привязывалась к нему и не хотела с ним расставаться. Нет, она не станет думать об этом. Мысли о том, что ждет ее впереди, были невыносимы, потому что ее либо объявят предательницей, либо убьют.
90 
