31 
– По крайней мере я не выгляжу как монашка, – объяснила ему Петра.
– Это точно, девочка, но разве есть причина не выглядеть как монашка?
Явно Робин ничего не сказал ему, но ему нужно какое-то объяснение.
– Кто-то может разыскивать меня.
Он скривился:
– В таком случае что вы сделали?
– Ничего плохого, – заверила она его.
– Один человек влюбился в нее, – сказал Робин, – а она ему отказала.
– Так все-таки не монашка, да? – спросил грум.
– Монашка, но сейчас мне необходимо изменить свою внешность.
– Ваша правда, – сказал Пауик, – но не ходите в таком виде по улицам.
Лошади уже были на месте, и форейтор сидел верхом. Робин пошел поговорить с ним, а Петра направилась к карете. Камердинер Робина преградил ей путь:
– Камзол, мадам.
Его тон был более презрительным, чем обычно, но она сбросила камзол и отдала ему. Он схватил его так, будто это был краденый ребенок. Петра не хотела расставаться со своим молитвенником и его содержимым, поэтому взяла свой сверток с одеждой с собой. Робин взял на руки Кокетку и, посадив ее в карету, закрыл дверцу.
Петра смотрела, как он подошел к женщинам. Он сказал что-то, а потом разрезал веревки. Младшие поспешили встать, их тела явно онемели. Мамаша Гулар не попыталась подняться, а дрожание ее нижней губы свидетельствовало о том, что он рассказал ей о старухе.
Мать все-таки была матерью, решила Петра.
Робин вернулся к карете и позволил Фонтейну помочь ему надеть жилет и сюртук. Он застегнул пуговицы жилета, но отказался от галстука. Петра слышала, как он сказал:
– Нет смысла выглядеть респектабельно, когда наша спутница в таком виде.
Он подошел к экипажу, но, открыв дверцу, сказал:
– Я еду верхом. Здесь поедет Фонтейн.
Он ушел раньше, чем Петра успела возразить, и она подумала, что Робин поступил мудро. Меньше всего им сейчас нужно было ехать вдвоем в карете. Однако Петра с трудом сдержала слезы.
Вошел камердинер и сел на свое место с таким видом, словно желал быть где угодно, только не здесь. Может, ему вообще не нравятся женщины? Или он считает ее виноватой во всех их бедах?
Он захлопнул дверцу, и экипаж, покачиваясь, выехал за ворота, возвращаясь на булонскую дорогу.
Когда они добрались до нее, дорога стала ровнее, хотя следы грозы на ней еще оставались. Солнце поднялось над цветущими полями, и прошедшая ночь казалась кошмаром. Однако Петра думала о том, как избежать дальнейших несчастий.
Хорошо, если Варци ей привиделся. Но хватит ли у нее силы воли устоять перед Робином, не поддаться искушению? Но что, если это действительно был Варци?
Он наверняка обыскал гостиницу и весь Аббевиль, прежде чем решить, что она уехала, а к тому времени гроза должна была остановить его. Но сегодня он должен был выехать рано, предполагая, что она продолжает путь в Булонь. Петра благодарила Бога, что находится сейчас милях в пяти впереди него, и они тоже собираются выехать очень рано. Она рассказала Робину о причине своей спешки, и теперь он будет ехать как можно быстрее.
Даже если Варци нагонит их, он может не узнать ее: теперь она нисколько не похожа на сестру Иммакулату. Пока она прячет лицо, он ни за что ее не узнает. Только бы ей удалось добраться до Англии.
Дорога была пустынна. Спустя примерно час они встретили группу молодых людей, идущих работать в поле. Чуть позже им пришлось объезжать телегу, нагруженную овощами и мешками, видимо, направлявшуюся с местной фермы в Нувион, где им предстояло сменить лошадей, что означало нового форейтора. Когда карета медленно объезжала яму на дороге, Петра опустила окно и позвала Робина.
– А форейтор не расскажет всем о событиях прошлой ночи? – спросила Петра.
– Я хорошо ему заплатил, так что если он даже и расскажет, то не сразу же. Перестаньте беспокоиться.
Петра подняла окно и подумала, что Робин в отличие от нее никогда не подвергался настоящей опасности.
Они прибыли в Нувион, когда город только начинал просыпаться, но пекарня уже распространяла мучительный для голодного желудка аромат свежевыпеченного хлеба. Петре хотелось бы задержаться здесь, чтобы купить еды, но они проехали мимо и остановились на почтовой станции в дальнем конце города. Это было длинное приземистое здание среди полей, где паслись лошади.
Как только экипаж остановился, Фонтейн выбрался наружу. Кокетка тоже выпрыгнула следом, до того как Петра успела остановить ее, и побежала к Робину. Петра осталась в карете.
31 
